Бустан (Плодовый сад) - [14]

Иные, все покинув, разбегались;

В другие царства от него ушли

И славу о тиране разнесли.

Другие ж — по беспечности — застряли,

И день и ночь султана проклинали.

В стране, где черный царствует злодей,

Улыбок не увидишь у людей.

Порой тиран к отшельнику являлся,

Но тот лицом от шаха отвращался.

И царь сказал ему: «О светоч дня,

Не отворачивайся от меня

С презреньем, с беспредельным отвращеньем!

Я с дружеским пришел расположеньем.

Считай, что я — не царь перед тобой!

Ужель я хуже, чем бедняк любой?

Мне от тебя не нужно почитанья,

Ты мне, как всем, дари свое вниманье».

И внял ему отшельник и в сердцах

Сказал сурово: «Выслушай, о шах.

В тебе — источник бедствия народа,

А мне любезны радость и свобода.

Ты — враг моих друзей. И не могу

Я другом стать моих друзей врагу.

С тобой сидеть мне рядом непотребно,

Тебе и небо вечное враждебно.

Уйди, не лобызай моих ты рук! —

Стань другом беднякам, кому я друг!

И хоть сдерешь ты с Худадуста кожу,

И на огне тебе он скажет то же.

Дивлюсь, как может спать жестокий шах,

Когда томится весь народ в слезах!»

* * *

О царь, не угнетай простой народ,

Знай: и твое величие пройдет.

Ты слабых не дави. Когда расправят

Они свой стан, они тебя раздавят.

Знай — не ничтожна малого рука!

Иль ты не видел горы из песка?

Где муравьи все вместе выступают —

То льва могучего одолевают.

Хоть волос тонок, если ж много их —

И цепь не крепче пут волосяных.

Творишь насилье ты, неправо судишь.

Но помни — сам беспомощен ты будешь.

Душа дороже всех богатств земных,

Казна пустая лучше мук людских.

Нельзя над бедняками издеваться,

Чтоб не пришлось в ногах у них валяться.

* * *

Терпи, бедняк, тирана торжество...

День будет: станешь ты сильней его.

Будь, мудрый, щедр, подобно вешней туче, —

Рука щедрот сильней руки могучей.

Встань, молви: «Улыбнитесь, бедняки!

Мы скоро вырвем изверга клыки!»

* * *

Звук барабана шаха пробуждает,

А жив ли, нет ли сторож — он не знает.

Рад караванщик — кладь его цела,

Пусть ноют раны на спине осла.

Не зная бедствий, весь свой век живешь ты;

Что ж помогать несчастным не идешь ты?

Здесь, о жестокосердые, для вас

Рассказ я в поучение припас.

РАССКАЗ

Такой в Дамаске голод наступил,

Как будто бог о людях позабыл.

В тот год ни капли не упало с неба,

Сгорело все: сады, посевы хлеба.

Иссякли реки животворных вод,

Осталась влага лишь в глазах сирот.

Не дым, а вздохи горя исходили

Из дымоходов. Пищи не варили.

Деревья обезлиствели в садах,

Царило бедствие во всех домах.

Вот саранчи громады налетели...

И саранчу голодных толпы съели.

И друга я в ту пору повстречал, —

Он, словно остов, страшно исхудал,

Хоть он богатствами владел недавно,

Хоть был из знатных муж тот достославный.

Его спросил я: «Благородный друг,

Как бедствие тебя постигло вдруг?»

А он в ответ: «С ума сошел ты, что ли?

Расспрашивать об этом не грешно ли!

Не видишь разве, что народ в беде,

Что людям нет спасения нигде,

Что не осталось ни воды, ни хлеба,

Что стонов гибнущих не слышит небо?»

А я ему: «Но, друг, ведь ты богат!

С противоядием не страшен яд.

Другие гибнут, а тебе ль страшиться?

Ведь утка наводненья не боится».

И на меня, прищурившись слегка,

Взглянул он, как мудрец на дурака:

«Да — я в ладье! Меня разлив не тронет!

Но как мне жить, когда народ мой тонет?

Да, я сражен не горем, не нуждой, —

Сражен я этой общею бедой!

При виде мук людских я истомился,

От сна, от пищи, от питья отбился.

Я голодом и жаждой не убит.

Но плоть мою от ран чужих знобит!

Покой души утратит и здоровый,

Внимая стонам горестным больного.

Ведь ничего здесь люди не едят!..

И пища стала горькой мне, как яд».

Муж честный не смыкает сном зеницы

В то время, как друзья его в темнице.

РАССКАЗ

Однажды ночью весь почти Багдад

Был океаном пламенным объят.

И некто ликовал средь искр и дыма,

Что сам он цел и лавка невредима.

Мудрец ему сказал: «О сын тщеты!

Лишь о себе заботой полон ты?

Ты рад тому, что все вокруг сгорело,

Что лишь твоя лавчонка уцелела?»

Бездушный лишь спокойно ест и пьет

В те дни, как голодает весь народ.

И как богач не давится кусками,

Когда бедняк питается слезами?

Во дни беды — бедой людей болей,

Дели с другими тяжесть их скорбей!

Друзья не спят, хоть к месту доберутся,

Когда в степи отставшие плетутся.

Пусть мудрый царь заботится везде,

Где труженика видит он в беде:

Осел ли дровосека вязнет в глине,

Иль заблудился караван в пустыне.

Ты, мудрый, внемля Саади, поймешь:

Посеяв терн, жасмина не пожнешь!

* * *

Слыхал ли ты преданий древних слово

О злых владыках времени былого? —

В забвенье рухнул их величья свод,

Распались их насилие и гнет!

Что ж он — насильник — в мире добивался?

Бесследно он исчез, а мир остался.

Обиженный, в день Страшного суда,

Под сень станет навсегда.

И небом тот храним народ счастливый,

Где царствует владыка справедливый.

Но разоренье и погибель ждет

Страну, где в лапы власть тиран берет.

Служить тирану муж не станет честный.

Тиран на троне — это гнев небесный.

Султан, твое величье создал бог, —

Но знай: он щедр, но и в расплате — строг.

Ты горше нищих будешь там унижен,

Коль будет слабый здесь тобой обижен!

Позор царю, коль он беспечно спит,

Когда в стране насилие царит.

Во всех заботах бедняков участвуй,

Будь с ними, как пастух заботлив с паствой.

А если в царстве правды глас умолк,