Бус - [3]

Я максимально выразительно, но негромко протестующе взвизгнул.

— Правильно, салат же ещё! — Глеб щёлкнул пальцами и, погремев овощными ящиками, достал миску с парой огурцов и помидоров, и плавно вытянув из подставки нож, приготовился резать.

Раздался звонок в дверь.

Глеб посмотрел на меня, как бы интересуясь моей версией, и направился в прихожую. Я, естественно, следом.

Точным движением крутанув защёлку, Глеб открыл дверь и по ворвавшимся в квартиру запахам немытого тела, палёного алкоголя и ещё Бог знает чего, точно определил гостя.

Витёк жил в квартире, некогда принадлежавшей человеку криминальной судьбы. Куда, в конечном счёте, судьба его забросила, неизвестно, но пустовавшая несколько лет жилплощадь мистическим образом обрела нового хозяина — Витька. Квартиру эту, то бишь, предыдущего и нового владельца, обожал весь дом. Мол, живи, сосед, сто лет, но где-нибудь подальше, например, на кладбище. Этакий чёрный кот. Витёк не унывал, и как бы промежду прочим предупреждал, что в наследство ему досталась пуленепробиваемая дверь.

— Привет, Глебка! — как всегда первым поздоровался Витёк. Он забавно называл Глеба не Глеб Алексеевич или хотя бы Глеб, а так, по-братски, Глебка.

— Виктор, добрый день!

Лицо гостя было похоже на резиновый мяч, который проглотил несколько маленьких мячиков, и они прыгали внутри, растягивая лицо в самых непредсказуемых местах. По цвету этот мяч, был, пожалуй, ближе к старой свёкле или зрелой сливе.

Глеб всегда давал ему в долг — незначительные суммы на незначительные сроки. Однако насколько неправдоподобным бы это не казалось, но если в сроки сосед частенько не укладывался, то возвращал всегда всё до рубля, мелочью, но точно.

— Отдам через неделю, — Витёк просиял улыбкой человека, вновь обретшего смысл жизни. — Бус! — он как-то странно мне всегда подмигивал, одновременно вскидывая голову к верху, мол, не дрейфь, и тебе повезёт!

Только Глеб закрыл дверь, и сделал буквально пару шагов в направлении гостиной, как снова раздался звонок, и мы оба вздрогнули. Глеб как-то недовольно удивлённо посмотрел на меня, при этом громко вздохнув. И снова щёлкнула защёлка, и неожиданно для самого себя, Глеб впал в секундное замешательство.

— Добрый день, Виктория! — поприветствовал он молодую женщину в домашнем плюшевом костюме, растеряно уставившуюся на него — она впервые увидела Глеба без солнцезащитных очков.

— Как Вы догадались, что это я?

— Вас выдал Kenzo, — Глеб слегка улыбнулся.

— Разве, я одна пользуюсь Kenzo?

— Из моих соседей, только Вы. Проходите.

Она тихо поблагодарила и проскользнула мимо него в прихожую, и тут же остановилась, увидев впереди не очень-то радушного меня.

— Я, собственно, на минутку, — она прислонилась спиной к стене ванной комнаты.

— Тогда, присаживайтесь, — Глеб указал на круглый кожаный пуфик, стоящий почти у порога, и направился на кухню, — и говорите громче, потому, что я собираюсь делать салат.

Вика поспешила за ним.

— Может, я…? — несмело предложила она.

— Конечно! — и Глеб с готовностью поставил на стойку миску с овощами и протянул нож. — Только руки помойте.

Вика отдёрнула руку назад и слегка растерявшись, направилась к мойке.

— Крупно, мелко?

— Средне, — Глеб сел на высокий барный стул, лицом к Вике.

— Постараюсь, — улыбнулась Вика, в отличие от сына, не стесняющаяся своих слегка «заячьих» зубов.

— Отлично, я люблю, когда женщина старается, — бьюсь об заклад, именно так подумал Глеб, а вслух сказал, — рассказывайте.

— Женя сказал, что Ваша дочь пригласила его на День рождения…? — как бы вопросительно закончила она.

— Да. У них, знаете ли, всё серьёзно, — улыбнулся Глеб.

— Правда? — смеясь, удивилась Вика, и смущённо опустила глаза.

— Женя собирается, как ни странно, жениться на Жене.

Оба слегка посмеялись.

— Ох, мне этот жених! — весело вздохнула Вика. — Он всё время на ком-то женится. Первый раз собирался в четыре года.

— Самый возраст! — поддержал Глеб.

— О, да!

Ещё она спросила о том, как мы будем добираться за город, я ведь тоже еду. Глеб ответил, что за нами приедет машина, и после окончания празднования, она же нас и отвезёт обратно.

Глеб знал, что Вика красива, и разговаривал с ней как с красивой. Описывая внешность своей мамы (по просьбе Глеба, разумеется), Женька сказал, что у неё какие-то там волосы (немного светлее Глеба), глаза (какого-то неоднородного цвета, тоже напоминают Глебовы), прямой тонкий нос (это не в нашу породу) и красивая улыбка. Да, наверное, так и есть, но я в человеческой красоте мало понимаю — для меня важно то, что у людей обычно считается недостатком. Например, если человек добрый, то говорят, что он бесхребетный, если доверчивый, то простодырый, если хочет помочь, советуют не лезть. И глядя на Вику, я понимал, что она бесхребетно-простодырая. Это меня радовало, но огорчало то, что она менялась в лице, когда видела Глеба.

— Как это ужасно, знать, что рядом красивая девушка и не видеть её! Фантазировать можно до бесконечности, и каждый раз получать новую красотку, но хочется понять, как в действительности она выглядит! А как узнать, насколько ты приблизился к оригиналу? Никак, — часто делился со мной Глеб, а наш юный друг делился с Глебом всем, словно он немой, а не незрячий.