Буря времен года - [102]

Я приоткрываю окно, и Хулио тут же откидывается на спинку своего сиденья, подальше от поступающего холодного воздуха. А Флёр продолжает приставать ко мне с расспросами:

– Джек, что происходит? И что ты увидел во дворе бара?

Я стискиваю зубы, борясь с искушением откусить ей голову.

– Дымный туман. На парковке.

– Ты уверен? – спрашивает Эмбер.

К недоверчивости в ее голосе примешивается беспокойство. И неудивительно, ведь эта треклятая штука может находиться сейчас в салоне машины. Дымные туманы не похожи на других существ, которых Гея использует в качестве шпионов. Они способны просачиваться в щели под дверями или между окнами. Они могут спрятаться в шасси движущегося автомобиля. Эмбер провела большую часть жизни, высматривая в тенях этих неуловимых лазутчиков. Их появление подобно дурному предзнаменованию и означает, что ее время на исходе. Она восприимчива к ним не хуже любой Зимы – возможно, даже больше.

– А я ничего не заметила, – говорит она.

– Нет? – резко спрашиваю я. – Трудно, наверное, учуять запах врага, когда засунешь язык кому-то в рот.

– Всего-то один дымный туман, – беспечно отзывается Хулио. – Было бы из-за чего волноваться. Мы даже не знаем наверняка, нас ли он искал или нет.

– Конечно он искал нас! – взрываюсь я. – Так же как и ворона на пляже Кроатан. Иначе зачем бы он здесь оказался? – Флёр снова тянется к моей руке, но я опять стряхиваю ее. Мне трудно дышать. Эмбер протискивается между передними сиденьями, и от ее близости у меня повышается кровяное давление. – Кто-нибудь, откройте еще одно гребаное окно, пожалуйста!

– Ты снова с ним разговаривал, – говорит Флёр. Это не вопрос, а утверждение, поэтому я не отвечаю. – После разговора с Лайоном в хижине ты был в похожем состоянии. Что он сказал?

В свете фар вспыхивают белые хлопья снега, которые северный ветер пригоршнями бросает в лобовое стекло.

– Парнишка, который стрелял в меня, заявил в полицию и дал им наши описания. Всего лишь вопрос времени, прежде чем Кронос узнает, что мы были в том баре. Выследить нас будет нетрудно. Вероятно, уже к утру ему станет известно наше точное местоположение.

Мне следует успокоиться. Мне нужно успокоиться. Снежная буря лишь облегчит Кроносу задачу. Флёр открывает свое окно, впуская в салон холодный лютый ветер, от которого ей, наверное, становится совсем плохо. Я впитываю его, сосредоточившись на линии разметки, чтобы прочистить голову. Эмбер свернулась калачиком на заднем сиденье, привалившись Хулио под бочок, и теперь наблюдает за мной в зеркало заднего вида с тем же недоверием, с каким смотрела вчера у костра.

– Простите, ребята, – говорю я, запуская пальцы в свои покрывшиеся инеем волосы. – Я просто хочу избавиться от ружья и найти место, где можно спокойно подумать.

Флёр изучает карту.

– Через несколько миль шоссе пересекает ручей. Впереди есть поворот к старому железнодорожному мосту. Можем остановиться там.

К тому времени, как мы добираемся до съезда с шоссе, снежная буря утихает. Я паркую седан под деревьями в конце гравиевой дороги. Впереди нас бурлящий ручей яростно разбивается о бетонные опоры моста.

Хулио выходит первым, убеждаясь, что мы одни. Эмбер держится на расстоянии, явно все еще опасаясь меня.

Я сажусь на край открытого багажника, и Флёр тут же оказывается рядом. Она обнимает меня за талию и понижает голос, чтобы остальные не услышали.

– Чего ты не договариваешь? – После всего, о чем я умолчал, мне трудно заставить себя смотреть ей в глаза, и она сама нежно берет меня за подбородок и поворачивает мое лицо к себе. – Мне ты можешь все рассказать.

Я притягиваю ее к себе, прижимаюсь губами к ее макушке и с наслаждением вдыхаю ее запах. При этом приходится подавлять порывы, которые даже мне самому кажутся чужеродными. Я больше не знаю, кто я такой. Особенно если профессор не тот, за кого я его принимал.

– Дело в Лайоне. Что, если Хулио прав? Что, если ему и правда нельзя доверять?

– Но ведь именно Лайон позаботился о том, чтобы мы выбрались из Обсерватории.

– Верно. Что, если он с самого начала все это спланировал? Сражения, пути отступления, наше решение сбежать…

У меня сжимается горло при мысли о том, что план Лайона может простираться еще дальше. К самому началу. К тому дню, когда я впервые назвал ему свое имя. За год до того, как я познакомился с Флёр.

Она отстраняется, чтобы заглянуть мне в лицо.

– Что ты такое говоришь?

Я провожу ладонями по ее рукам и переплетаю наши пальцы вместе.

– То, как мы подходим друг другу, обретает особый смысл. – Я прокручиваю в голове каждый этап нашего путешествия с тех пор, как покинули бар, и все кусочки складываются в единую картину, слишком совершенную, чтобы образоваться случайно. – Эмбер была беглянкой, и у Хулио репутация бунтаря. Любой, кто видел запись их поцелуя, тотчас бы понял, что между ними есть искра. Потом появился я – вызывающий жалость паренек, который умер, пытаясь вырваться из такого же места, как Обсерватория. А затем ты…

Я касаюсь ее щеки. Флёр прекрасна и сильна, нежна и умна. Я был бы дураком, если бы не влюбился в нее, и Гея это знала. Она сама практически толкнула Флёр мне в объятия, назначив нас обоих в тот же регион, где мы выросли, что шло вразрез с ее собственными правилами. Она свела нас четверых вместе ради некоего безумного эксперимента, надеясь, что существующее между нами притяжение завершит начатое ею. Что если как следует надавить на нас, мы сплотимся, а не рассоримся.