Буря ведьмы - [146]

Это было сказано вовремя, ибо Эррил едва успел отдернуть руку от чего-то большого и темного, молнией промелькнувшего под водой. Не поймав добычи, нечто быстро ушло в глубину.

— Крокан, — пояснил Джастон. — Молодой еще.

Посмотрев на воду с некоторым уважением, Эррил сел на скамью рядом с Еленой, снял и отжал рубашку.

Елена смотрела, как вырисовываются мускулы на его груди и единственной руке, в который раз удивляясь ровности и гладкости шрама на месте отсутствующей. Должно быть, руку ему отрезало очень острое лезвие, но никогда за все время их знакомства Эррил не поднимал темы о том, где, когда и как он потерял руку. Не в силах оторвать от него взгляда, Елена продолжала смотреть на густую, но тонкую шерсть на его груди, мягкими кольцами уходящую, сужаясь, к низу живота. Однако, поймав взгляд Эррила, девушка вспыхнула.

Он спокойно надел рубашку.

— Повесь это на корму сушиться, — попросил он.

Елена осторожно взяла мокрую рубашку и расправила ее на деревянном дне рядом с Фардайлом. Волк принюхался, и девушка обрадовалась, что может теперь забыть об Эрриле и погладить волка. Но это удалось ей ненадолго.

— Проклятые жуки! — воскликнул с раздражением Эррил и стал хлопать себя по голой груди, на которой уже расплылась пара кровавых пятен от укусов каких-то насекомых.

— Зажгите один из горшков, — посоветовал Джастон. — Иначе все мы скоро будем облеплены кровососами. А с дымом будет вполне сносно даже за пределами Сухой Воды.

Мишель быстро зажгла палочку от одного из факелов и поднесла к фарфоровому горшку, наполненного ароматным воском. Поднялся столб пахучего дыма, чей запах напомнил Елене о настое листьев, всегда приготавливаемых матерью от простуды. Но тут же она ощутила укус на шее и звонко шлепнула себя ладонью. На пальце осталась капля крови. Сейчас же второе насекомое укусило ее за руку, и скоро вся лодка была полна шлепков, ахов и проклятий. Даже Фардайл скулил и озлобленно огрызался.

Только Джастон казался спокойным и невозмутимым, направляя ялик все дальше в болота.

— Я так долго живу в Сухой Воде, что запах ароматического воска въелся не только мне в кожу, но в саму кровь, — пояснил он. — Кровососы вообще не особенно жалуют болотников, особенно, когда рядом есть пища посвежее.

Елена скривилась от очередного укуса — неужели вся дорога будет настолько ужасна? Но, к счастью, скоро дым возымел свое действие, поднявшись над яликом плотным облаком и отогнав назойливых насекомых.

Джастон продолжал медленно вести лодку по зеленой воде.

— Есть еще мазь, сделанная из тех же трав, что и воск, — продолжил он. — Но она не настолько эффективна. А вот когда мы выплывем на более быструю воду, придется все же воспользоваться именно ей, поскольку мы будем идти быстрее, и дым станет оставаться позади.

Елена откинулась на сиденье, успокоенная тем, что укусы насекомых прекратились хотя бы на время. Она смотрела на болота вокруг. Сухая Вода уже исчезла из виду за пеленой тумана и мхов, свисавших по краям протоки, по которой они плыли. Правда, туман с поднявшимся солнцем стал ниже, и теперь воды отсвечивали каким-то дымчатым желтоватым светом, от которого у девушки скоро заболели глаза. Со всех сторон к ялику тянулись ветки, но Джастон умело проводил суденышко так, что ни одна ветка не коснулась ни борта, ни пассажиров. А на этих ветках в изобилии, как новогодняя мишура, висели гнезда ядовитых змей. Было даже видно, как они извиваются, желтые и ярко-красные, шипя на проплывающий ялик. Опустив глаза, Елена увидела точно такую же змею, проплывающую совсем рядом с их лодкой.

Джастон увидел, куда она смотрит.

— Это гадюка-душенька. Ее укус подобен серьезному ожогу, но проболеешь всего день или два.

— Тогда почему же «душенька»?

— Потому что ее укус не убивает. По сравнению с другими — это просто поцелуй...

Елена невольно передвинулась к середине сиденья. Мишель обняла ее одной рукой.

— Не надо бояться, Елена. Змей вообще не надо бояться. Если их не потревожишь, они не сделают тебе ничего плохого.

— Но другие не настолько благородны, — сурово заметил Джастон. — Мы углубляемся все дальше, так что будьте осторожней. Слушайте и смотрите внимательней.

Они прошли плавный поворот протоки, и в воздухе поплыл сладкий непривычный аромат, который заглушил даже постоянную вонь, напоминавшую запах тухлых яиц. Елена поразилась, как быстро она привыкла к этой вони. А теперь их окутывал аромат кувшинок и нарциссов, напоминая о доме, о весне...

— Опустите головы! — тут же последовал приказ Джастона.

— Лунный цвет? — встревоженно обернулась к нему Мишель.

— Да, самый сильный здесь запах после вони.

Мишель опустила голову, едва не уткнувшись лицом в дно, и столкнула Елену со скамьи.

— И не вставать.

Фардайл тоже лег, охраняя ее.

— Странно, что он еще охотится, когда уже столь позднее утро, — задумчиво произнес Джастон.

Ялик медленно скользил вдоль поворота и, наконец, впереди появился источник этого дивного запаха: огромные малиновые цветы, каждый размером с хорошего теленка, нависали над протокой. Их огромные лепестки приглашающе заворачивались внутрь, но Джастон провел ялик точно посередине, стараясь держаться подальше и от левых, и от правых цветов. И краем глаза Елена увидела причину. Стебель цветка толщиной в ее ногу, и края чудовищных лепестков оказались усеяны сотнями острых шипов, на которые были нанизаны сотни несчастных существ: бабочки, жуки, какие-то птицы с бледными хохолками и даже непонятные зверюшки с пушистыми хвостами. Все висели неподвижно, а лепестки медленно и методично двигались, проталкивая жертвы вглубь. И Елена подумала, что разбудило это чудовище не солнце, а запах крови, исходящий от них самих.