Буря (сборник) - [79]
На этот раз вышли к стоянке такси, контролируемой полицейским. Никаких «бомбил», одинакового мышиного цвета и марки такси медленно двигались в длинной очереди по три в ряду. У пешеходного перехода нас пропустили. Мы вошли под бетонные своды и сразу увидели своих – женщину лет сорока, с двумя девицами примерно Жениного возраста, а дочери месяц назад исполнилось двадцать. Коллеги прибыли из Владивостока – вместе с делегацией на поезде поехать не смогли.
Водитель достал сотовый, набрал номер, и, подойдя к полицейскому, передал тому телефон. Когда вопрос был решён, мы опять перешли на другую сторону. Остановились. Буквально через минуту подкатило такси. Шофером оказалась женщина. Вновь прибывшие уложили багаж, сели. Мы направились к своей машине. На выезде опять заплатили за пользование стоянкой. И, наконец, выбравшись за территорию аэропорта, эскортом двинулись в плотном потоке. Светофоров не было. Кругом были развязки, подземные пешеходные переходы, поэтому транспорта было хоть и много (Москва со своими постоянными пробками казалась провинцией), двигался он без остановок. Я, разумеется, снимал. Не всё, но то, что особенно привлекало внимание.
Постепенно современные высотки американской архитектуры сменили дома, очевидно, советских времён – огромные кварталы знакомых по родному городу блочных пятиэтажек. Но все даже самые старые дома были с подвешенным под каждое окно кондиционером.
Очевидно, мы двигались от центра. И чем дальше удалялись, тем больше стало появляться зелёных насаждений – обычная тропическая природа. Наконец, свернули с основной магистрали, и машин сразу стало меньше, дороги стали уже, потом ещё уже, и тогда я увидел первый светофор. Повернув на перекрёстке налево и проехав с полкилометра вдоль аллеи тропического леса, свернули направо и въехали под выложенную из дикого камня арку на территорию гостиничного комплекса, очевидно, всё расширяющегося, поскольку с правой стороны дороги велось какое-то грандиозное по размаху, как, впрочем, и всё в Китае, строительство.
Гостиница выросла на экране камеры внезапно. Этакий восточной архитектуры дворец с драконьими изгибами черепичной крыши и представительным красочным фасадом, расписанным иероглифами.
У стеклянных дверей входа стояли два швейцара в красных мундирах и такого же цвета котелках. У колонн из огромных каменных чаш росли карликовые пальмы.
На площади перед гостиницей, вокруг своеобразного, отделанного белым гранитом молчащего фонтана, под зонтиками стояли круглые столики кафе без единого посетителя, что, в общем-то, и понятно – даже под зонтиком не высидеть в такой духоте.
Вестибюль оказался просторным, с мраморным полом, с кожаными креслами вокруг журнальных столиков. С левой стороны находилась стойка администрации, справа небольшая стойка бара.
Нас встретила Ирина – светловолосая, с угнетённым от жары лицом женщина лет сорока, в висевшем на завязках лёгком светленьком платьице чуть ниже колен. Она взяла наши паспорта и пошла оформлять. Через пять минут вернулась и повела в номера.
Ресепшен находился на балконе огромного холла. Внизу в окружении пальм было десятка три круглых столов, которые обрамляли зачехлённые в красный цвет стулья. Напротив столовой, если её можно так назвать, возвышалась широкая площадка, на которую можно было подняться по отделанным, как и сама площадка, жёлтым мрамором ступеням (восемь или девять их было) или спуститься с обеих сторон находящегося на уровне ресепшена второго этажа. Задняя стена площадки была из скальных глыб. И было такое впечатление, что их сюда не привезли, а вокруг них построили отель. Этакие грандиозные скальные образования. Но и они не доставали до остеклённой крыши – гостиница была в пять или в шесть этажей. Имелся тут, правда, за отдельную плату бассейн.
Нас поселили на втором этаже. Ключ номера оказался электронным. Он же был и ключом, подающим свет. Для этого его нужно было вставить в специальный кармашек на стене. Ирина показала, как пользоваться кондиционером, и повела прибывших вместе с нами дальше.
Номер был с двумя двуспальными кроватями, с плазменным телевизором, телефоном, журнальным столиком с настольной лампой, с окном во всю ширину, занавешенным тюлем и раздвинутыми шторами.
Мы по очереди приняли душ и плюхнулись на кровати.
Вожделенная прохлада, смертельная усталость (ровно сутки я провёл без сна) вырубили меня мгновенно. Но сказать, что я сладко спал, нельзя. В провальном сне я всё время куда-то падал, падал и падал. И падал до тех пор, пока не приземлился, что ознаменовалось стуком в дверь. Стучала Ирина, звала на обед.
– Почему не позвонили по телефону? Или не работает?
– Да я полчаса вам звонила! Сколько же можно звонить?
И она посмотрела на нас по очереди каким-то странным взглядом.
«Да это же моя дочь», – уже хотел сказать я, но Ирина, обронив: «Через пять минут у ресепшена», – ушла.
Но и такой сон оказался целебным – отошли глухота, усталость. Мы быстренько ополоснули лица и вышли. В шесть вечера в том самом холле, на площадке у скал, было запланировано открытие конкурса. И когда мы вышли на балкон, внизу уже вовсю шла подготовительная суета. Расставляли звуковую и световую аппаратуру, установили задник, исписанный иероглифами и закрывший нижнюю часть скал, покрыли серым ковролином площадку, слева от сцены поставили приличного размера монитор, убрали обеденные столы, расставили рядами стулья, а перед первым рядом, отделённым от остальных проходом, поставили накрытые кумачом столы для представителей власти и конкурсного жюри. Семь или восемь стран принимали участие. Нам сказали, что прибыло около сотни участников в эстрадном, народном, академическом вокале, несколько хореографических и классических инструментальных ансамблей (скрипки, виолончели), пианисты. До этого чуть ли не полгода шёл отборочный конкурс. Для россиян он проходил по представленным в конкурсное жюри клипам-песням. Мы этот конкурс прошли с успехом. Теперь предстояла борьба вживую. Говорили, будет телевидение и что мероприятие, кроме Китая, будет освещаться ещё и в Японии, и в Южной Корее, и ещё где-то. Будет пресса, а на гала концерте даже продюсеры из азиатских стран.
Чугунов Владимир Аркадьевич родился в 1954 году в Нижнем Новгороде, служил в ГСВГ (ГДР), работал на Горьковском автозаводе, Горьковском заводе аппаратуры связи им. Попова, старателем в Иркутской, Амурской, Кемеровской областях, Алтайском крае. Пас коров, работал водителем в сельском хозяйстве, пожарником. Играл в вокально-инструментальном ансамбле, гастролировал. Всё это нашло отражение в творчестве писателя. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Член Союза писателей России. Автор книг прозы: «Русские мальчики», «Мечтатель», «Молодые», «Невеста», «Причастие», «Плач Адама», «Наши любимые», «Запущенный сад», «Буря», «Провинциальный апокалипсис» и других.
В биографии любого человека юность является эпицентром особого психологического накала. Это — период становления личности, когда детское созерцание начинает интуитивно ощущать таинственность мира и, приближаясь к загадкам бытия, катастрофично перестраивается. Неизбежность этого приближения диктуется обоюдностью притяжения: тайна взывает к юноше, а юноша взыскует тайны. Картина такого психологического взрыва является центральным сюжетом романа «Мечтатель». Повесть «Буря» тоже о любви, но уже иной, взрослой, которая приходит к главному герою в результате неожиданной семейной драмы, которая переворачивает не только его жизнь, но и жизнь всей семьи, а также семьи его единственной и горячо любимой дочери.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.