Буря на острове - [4]

К двери подошёл отец и тихо спросил, готова ли она – время вышло.

Эльгита на подгибающихся ногах шагнула за порог своей комнаты и, как осуждённый к месту казни, двинулась за отцом к лестнице, поднялась на второй этаж и остановилась перед дверью. Отец постучал, и получил разрешение войти. Он ввёл в комнату дочь и, даже не взглянув на неё, повернулся и вышел, оставив её в комнате барона. Тот сидел в кресле у окна. Рядом с ним что-то делал его слуга, черноволосый и черноглазый субъект весьма сомнительного вида, похожий на разбойника с большой дороги.

– Ну что же ты стоишь, девушка, – воскликнул барон, – проходи скорее, раздевайся. Дай мне взглянуть на твоё великолепное тело. Я полон нетерпения. Давай же.

Эльгита округлила глаза, взглянув на слугу.

– Но… – начала она.

– А, это, – прервал её вельможа. – Это всего лишь Реми. Он всегда помогает мне. Иди же ко мне.

Барон встал с кресла, подошёл к застывшей в неподвижности девушке и, взяв её за руку, вывел на середину комнаты. Затем без всяких колебаний одним движением сорвал с неё сорочку. И застыл в восхищении. Тело Эльгиты было белым и гладким, имело соблазнительные формы и вызывало желание.

– Что скажешь, Реми? – обратился он к слуге. – Давно не лакомились мы такой прекрасной плотью.

Слуга пробормотал что-то невразумительное, во все глаза глядя на открывшееся ему зрелище. Штаны его подозрительно встопорщились.

– А, я вижу, ты уже готов, Реми, – рассмеялся господин. – Подожди, дай мне потрогать её и насладиться шёлком её кожи.

И барон стал трогать, гладить и мять тело стоящей неподвижно Эльгиты. Его руки были везде – гладили грудь, живот, бёдра, но особенно его взволновали ягодицы девушки.

– Ты посмотри, какие идеальные полушария, – снова обратился он к слуге. – О, как сладко мне будет погрузиться между ними. Ну, давай же, Реми, начинай, я сгораю от нетерпения.

Оба мужчины быстро сбросили с себя одежду и предстали перед ошеломлённой Эльгитой. Реми показал себя во всей красе мужского возбуждения, его вздыбленный орган был огромен и нетерпеливо пульсировал. Барон же стоял с вяло свисающим безжизненным отростком. Но глаза его горели похотью. Вдвоём они завалили девушку на кровать и стали в четыре руки трогать и ощупывать её тело. Барон, тихонько постанывал, просунув руку между бёдрами девушки, и вдруг углубился в её тело. Он стонал, закрыв глаза, и жадно двигал рукой, погружаясь всё глубже.

– Она девственна, Реми, – с восторгом прошептал он. – Давай же, порви для меня эту преграду.

Реми не нужно было повторять дважды, он и так весь дрожал от нетерпения. Он быстро подмял под себя окаменевшее тело и рванулся в его тёплую глубину. Преграду пробил сразу и, не слушая воплей девушки, бешено задвигался в ней, торопясь получить свою долю наслаждения. Барон крутился рядом, трогая, щупая и потихоньку возбуждаясь.

– Всё, кажется я готов, – прокричал он слуге. – Пусти меня, Реми.

Превозмогая себя, слуга оторвался от такого сладкого тела и уступил место хозяину, который тут же навалился на девушку, всадил в неё своё маленькое, но восставшее, наконец, мужское достоинство, и задёргался на девичьем теле, блаженно постанывая. Реми стоял рядом, жадно облизываясь. Он ждал своей очереди, чтобы закончить начатое, – восставший орган причинял ему боль, и он мечтал разрядиться. Наконец барон с громким всхлипом скатился с тела девушки. Не обращая внимания на испачкавшую его кровь, он блаженно раскинулся на постели, с интересом наблюдая, как Реми завершает свою работу. Тому не было удержу, и он снова и снова врывался в лежащее под ним тело, рыча от удовольствия. Наконец и он скатился с девушки, тяжело дыша, но удовлетворённо улыбаясь.

– Это было великолепно, Реми, – сказал ему господин. – Мы отлично справились. Придётся задержаться здесь на один лишний день. Я ещё не получил полного удовольствия. Завтра ты приготовишь мне напиток, и я вскрою её ворота Содома. О! Какое это будет наслаждение!

– Осторожно, господин, – предостерёг его слуга, – вы же знаете, что этот напиток опасен для здоровья, а вы принимали его совсем недавно в том маленьком домике, помните?

– Я ни за что не откажусь от такого удовольствия, Реми, – твёрдо заявил господин. – Сейчас обмой её, и пусть поспит немного. А ты готовь меня к завтрашним подвигам. С утра и начнём.

Эльгита в ужасе слушала эти разговоры. На неё никто и внимания не обращал, вроде и не человек она. Брали только её тело, как неживую куклу. Ни один из мужчин не сказал ей ни слова за время этого мучительного для неё действа. И её не собирались выпускать отсюда. Отец отдал её на растерзание этим двоим, отдал собственными руками. Выпусти они её отсюда, она бы сбежала, куда глаза глядят. Но нет, она была в плену, и ей не выбраться из этой западни.

Реми был готов выполнить приказание хозяина, но его ненасытная плоть вновь зашевелилась, как только он коснулся мокрой тряпочкой бёдер девушки. Он вопросительно взглянул на хозяина, но тот лишь безразлично махнул рукой – делай, мол, что хочешь. И слуга, к ужасу Эльгиты, снова зверем накинулся на неё, не обращая никакого внимания на крики боли. Он просто зажал ей одной рукой рот, продолжая грубо двигаться в её теле, подвывая от наслаждения. Эльгите казалось, что её тело рвут на части. Боль была настолько сильной, что она потеряла сознание.