Буря на острове - [10]

Глаза девушки яростно сверкнули, и рыцарь понял, что это не пустые слова. Она действительно не допустит никого к своему телу, скорее умрёт.

– Вам пришлось пострадать от мужской власти над вами? – мягко спросил он.

Эльгита взглянула ему в глаза и утвердительно кивнула головой.

– Того, что я перенесла, мне хватит на всю оставшуюся жизнь, и никогда больше ни один мужчина не дотронется до меня. Я не знаю, что меня ждёт впереди, не знаю, что уготовит для меня новый король, но я полна решимости отстаивать своё тело от любых посягательств столько, сколько это будет возможно. А дальше – пусть конец.

Рыцарь содрогнулся в душе, видя это отчаянное желание женщины защитить себя. Не многие из них способны на сопротивление, и гибнут, становясь игрушками в руках жестокосердных мужчин. Но эта светловолосая и нежная голубоглазка без колебаний всадит кинжал в сердце того, кто посягнёт на её тело, пусть даже ей придётся заплатить за это жизнью. Он чувствовал это.

– Я велела приготовить вам комнату, сэр рыцарь, – сменила Эльгита тему разговора. – Пойдёмте, я провожу вас.

И она провела рыцаря в комнату, где раньше жила Ровена. Сестра больше никогда не вернётся сюда. Она уже знала, что Ровена погибла там, в той бойне.

Эльгита ушла, а рыцарь, улёгшись в постель, никак не мог уснуть. Перед глазами его вставала картина: бледная светловолосая девушка сжимает в руке кинжал, а на неё надвигается ухмыляющийся верзила Финн. Не войди он тогда, и трагедия была бы неизбежной. Эта девушка чем-то трогала его и зажигала желание обладать ею. Желание, которому не может быть удовлетворения. Сам он никогда не овладевал женщиной насильно, никогда после того давнего случая…

Думать об этом не хотелось. Перед глазами стояла Эльгита. Мягкие изгибы её тела манили к ласкам. Нежные губы, казалось, просили поцелуя. Но нет, это невозможно. Тело рыцаря заныло от неудовлетворённого желания, чресла болезненно напряглись. И тут тихонько открылась дверь, и миниатюрное женское тело скользнуло к его постели. Женщина на ходу скинула одежду и остановилась перед ним, зазывно двигая бёдрами. Не сказав ни слова, рыцарь сгрёб её в охапку и подмял под себя. Так же молча он яростно врезался в податливое тело и, забыв всё на свете, принялся удовлетворять разгоревшуюся похоть. Женщина под ним извивалась и стонала от наслаждения, она обхватила его тело ногами, давая возможность проникнуть ещё глубже, отвечала рывком навстречу каждому его выпаду. Она несколько раз содрогнулась в экстазе, пока рыцарь излил, наконец, свою страсть и пришёл в себя. Осознав, что произошло, он отодвинулся от льнувшего к нему женского тела.

– Ступай, милая, ступай, – сказал он. – Спасибо тебе и оставь меня.

– Нет, я хочу ещё, – жарко прошептала женщина и принялась ласкать его тело, страстно целуя везде. – Ты потрясающий мужчина, мой рыцарь.

Она умело трогала его в самых заветных местечках, вновь разжигая погасшую уже страсть, пока не подняла опавшее мужское достоинство.

– Дай мне ещё раз испытать это неземное блаженство, милый, – умоляюще прошептала она, насаживаясь на вздыбившееся копьё и двигаясь на нём всё быстрее.

Женщина дрожала и всхлипывала от нетерпения. И рыцарь дал ей то, что она просила. Он рывком перевернул её на спину и яростными толчками врывался в её тело, изливая в этой ярости боль неудовлетворённого желания. Незнакомка помогла ему разрядиться, но это была не та женщина, которую он хотел. И излившись ещё раз, он оттолкнул её от себя. Он даже не смог её поцеловать, хотя всегда был ласков с женщинами. Что-то неладное случилось с ним в этом доме.

Утром хмурый и злой, он быстро простился с хозяйкой и отбыл в сопровождении своих воинов. Он был зол на себя, что позволил ненужным чувствам и желаниям поселиться в сердце. Его солдаты, напротив, были чрезвычайно довольны жизнью и выглядели как коты, вдоволь наигравшиеся с мышками, и наевшиеся в придачу сметаны.

Эльгита не могла понять, чем вызвано плохое настроение рыцаря поутру. Ведь вечером он был приветлив и добр. Немного прояснилось, когда она услышала женский разговор в людской. Маленькая и вёрткая Алтея делилась с двумя другими служанками своими впечатлениями от приезжего рыцаря.

– Какой мужчина, ах, какой мужчина, – соловьём заливалась она, – я бы всё отдала, чтобы быть с ним рядом. Он дважды взял меня и дважды подарил мне неземное блаженство. Но он хотел не меня.

Эльгита решила, что больше не будет думать об этом рыцаре. Не будет, и всё. Она, конечно, очень благодарна ему за всё, что он для неё сделал, но думать о нём больше не будет. Тем более что он уехал и теперь-то уж точно не вернётся. Он даже не взглянул на неё, когда отбывал утром. Сухо поблагодарил за приют, а в глаза так и не посмотрел. Ну и хорошо, вот и ладно – успокаивала она себя. Но на душе было неспокойно.

Эльгите было чем заняться, да и зима надвигается, а в это время всегда много хлопот. Но главной её заботой была, разумеется, Эдит. Младшую сестру надо было возвращать к жизни. Девочке всего пятнадцать лет, а то, что она пережила, судя по скупым словам рыцаря, не всякая взрослая женщина выдержит. Эдит ходила по дому, слабая и бледная, и ничего не желала говорить, только время от времени шептала или «Хочу в монастырь» или «Хочу умереть». Мать старалась, как могла. Но ей было не понять свою младшенькую. Сама она прожила благополучную жизнь за спиной мужа. И хотя Эльгита никогда не видела тепла и любви между ними, те несчастья, что выпадают на долю многих женщин, особенно в период военных действий, обошли её мать стороной. Но не обошли её дочерей. Две искалеченные женские жизни остались рядом с ней. А любимица матери Ровена погибла, и можно было только догадываться о том, как страшна была её смерть.