Буря на Кавказе - [42]
Одной из главных целей, которые ставили перед собой Баку и Анкара, было обеспечение максимально сдержанной и по возможности нейтральной позиции Москвы по вопросу не только продвижения азербайджанской стороны, но и активного участия турецкого контингента в боевых действиях. Очевидно, что в некоторой степени вопрос нейтралитета Москвы был решен в позитивном для Баку и Анкары ключе, и Россия до определенного момента не противостояла продвижению азербайджанских войск. Учитывая тот факт, что статус Нагорного Карабаха не был определен, а его независимость не была признана даже Арменией, официальная ответственность России в рамках и ОДКБ, и двусторонних отношений не распространялась на зону конфликта. Все эти аспекты обеспечили возможность предоставления относительной свободы действий Баку и, соответственно, Анкаре. Вдобавок к фактору Пашиняна России необходимо было учитывать изменившуюся роль Азербайджана на Южном Кавказе, ведь теперь в отличие от первой карабахской войны Баку стал важным партнером Москвы, начиная со сферы энергетики до гуманитарно-культурных отношений.
Как неоднократно было продемонстрировано властями Турции, Анкара настойчиво использует внешнеполитический торг для удовлетворения собственных амбиций. Стоит отдельно обратить внимание на тот факт, что незадолго до развертывания реальных боевых действий в регионе Нагорного Карабаха турецкое руководство во многом проверяло Россию на прочность в Сирии и Ливии. Ярким примером подобной политики стали многочисленные военные операции турецкой армии на севере Сирии с 2016 г. Взаимодействие в астанинском формате и достижение новых договоренностей по Идлибу в марте 2020 г. наряду с действиями Турции в регионе Восточного Евфрата, где проводятся совместные турецко-российские патрулирования, потребовало большего внимания и дипломатических усилий со стороны России. Летом 2020 г. благодаря действиям Москвы и других участников процесса урегулирования в Ливии, прежде всего Турции и Египта, было достигнуто соглашение о прекращении военных действий. На фоне видимого хрупкого консенсуса в критически значимых для обоих государств регионах параллельно развивались и другие процессы: с одной стороны, поставка Россией Турции ЗРС С-400, с другой — тесное сотрудничество Анкары с Киевом по вопросу поставок турецких БЛА Bayraktar TB2, которые с большой степенью вероятности могут быть использованы во время войны в Донбассе. Дополнительную напряженность в турецко-российских отношениях создавали позиция турецкого руководства по Крыму и манипулирование проблемными аспектами, например крымских татар.
Несмотря на то что Россия не настолько выраженно противостояла факту непосредственного участия Анкары в 44-дневной войне, трехстороннее Заявление о прекращении огня от 10 ноября 2020 г.117, подписанное Азербайджаном, Арменией и Россией, состоялось без участия Турции. Активная вовлеченность Анкары в конфликт привела к тому, что Россия вновь утвердилась в качестве доминирующей силы не только в Нагорном Карабахе, но и на Южном Кавказе в целом. Если до войны реальное военное присутствие России на территории Азербайджана было сведено к нулю, то по ее завершении — и спустя восемь лет со времени закрытия российской военной базы в Габале — Москва вернулась в Азербайджан с двухтысячным военным контингентом и утвердила свою определяющую роль в сохранении и будущем открытии всех экономических, транспортных и коммуникационных связей в регионе, включая Лачинский и Нахичеванский коридоры. В этом контексте развертывание миротворческого центра по контролю над прекращением огня — пример последовательной российской политики управления рисками, когда, принимая во внимание наличие третьей силы, Кремлю не только удалось минимизировать потери от ее прямого участия, но и фактически открыто продемонстрировать видение политического веса Анкары. Более того, в трехстороннем Заявлении Москвы, Еревана и Баку, состоящем из девяти пунктов, отсутствуют не только Турция, но также и сопредседатели Минской группы ОБСЕ США и Франция. Армения и Азербайджан стали еще более зависимы от Москвы, а Кремль на фоне снижения роли других сопредседателей Минской группы смог обратить вовлеченность Турции во вторую карабахскую войну в свою пользу. Несмотря на то что Анкаре открылась перспектива непосредственной наземной связи с Азербайджаном, возник вопрос о ее беспрепятственном и свободном функционировании: при открытии Нахичеванского коридора любое передвижение по нему будет возможно исключительно под контролем Пограничной службы ФСБ России.
С другой стороны, период второй карабахской войны совпал с тем временным отрезком, когда такие крупные игроки, как США и Евросоюз, были вплотную заняты собственными внутренними и внешнеполитическими проблемами. Вашингтон, один из сопредседателей Минской группы ОБСЕ по урегулированию карабахского конфликта, был поглощен подготовкой к президентским выборам ноября 2020 г. и, соответственно, во многом дистанцировался от событий, происходивших в Нагорном Карабахе
