Бури - [9]

У него была большая семья. Помимо родителей и двух дедушек — три дяди, шесть двоюродных братьев и энное количество троюродных. Я была с ними со всеми знакома, и знала, в кого он удался таким смешливым и заботливым. В своего отца. Такими же были и три его брата: Брюс, Кайл и Фрэнг.

К сожалению, Эван жил в городе, в комплексе появлялся не так часто, как мне того хотелось, хотя о корабле знал многое, а кое в чем превосходил даже Конлета. Эван был русоволосым, и волосы с рыжиной, пушистые и лёгкие. Стриг он их до плеч, а бороду и усы когда носил, когда нет, в зависимости от того, лень ему было бриться или нет. Глаза у него были серо-голубые, и, в отличие от меня, на лице ни намёка на веснушки. Хотя и у нас с Конлетом они были едва заметные, и появлялись только в известное время года. Эван здорово умел бродить по снам, был быстрым и ловким, немного суетливым, рассеянным и милым парнем. Мы познакомились еще до проекта, и путешествовали вместе, а когда была создана экспедиция, он, интересующийся всякого рода необычностями, тотчас приехал поглядеть, что к чему. И остался. Я предлагала ему перебраться из города ко мне — дом большой, комнат хватало — но он отказывался.

— Я превращу твоё уютное жилище в свинарник, — хохотал он. — А сам буду главным хряком!

— Зато мне не будет скучно вечерами, — отвечала я, но Эван махал руками и смешно поднимал брови.

— Тебе не будет скучно, это точно. Потому что ты будешь денно и нощно убираться.

— Будь ты грязнулей…

— Я уже грязнуля, — не соглашался он.

— Неправда. Ты всегда чистый и ухоженный.

— Конечно, я ухоженный! — широко улыбался Эван. — Я же люблю себя, тщательно причёсываюсь трижды в день, а сплю все время на спине, чтобы прическу не портить.

— Ага, — кивала я.

— Ещё я чищу зубы. Дважды в день. Один раз вечером, второй — утром. Нет, погоди. Наоборот…

— Ага, — давясь смехом, отвечала я.

— Иногда умываюсь. Умываться не люблю, лучше сразу целиком в озеро, чтобы время на рожу не тратить.

— Неужели?

— Ужели. Фрэйа, сестра моя, обретённая из бездны! — он начинал часто-часто моргать и забавно кривил брови. — Гложет меня мысль, что не найду я деву дивную, что полюбит облик мой внешний, каким бы прекрасным он ни был! Что уж говорить про внутренний, который оставляет желать лучшего…

— Обязательно найдёшь, — «утешала» его я. — Ты же чудо!

— Твои слова как молоко с мёдом, обволакивают и согревают. Погрезим вместе о любви, помечтаем о грядущем. Дай обнять тебя покрепче, сестра моя! — вдохновенно продолжал он и стискивал меня до треска в костях. Обниматься он любил.

С ним было приятно нести чушь и дурачиться, не думая при этом, как глупо выглядишь со стороны. Он умел слушать и умел говорить так, что было приятно слушать его.

Я прервала радостные мысли, увидев неподалёку от жилых домиков комплекс сооружений, которых раньше не было. Настоящая полоса препятствий! Запутанные коридоры, и бревна на разной высоте, и узенькие рейки, по которым надо было как-то пройтись, не свалившись вниз головой. И много еще всякого разного — для смелых. Я отметила: поглядеть на состязание хотели все, поучаствовать решались немногие. Если бы нужно было перебираться через эти затейливые сооружения одному, каждый бы справился, но народ придумал состязаться парами, держась за руки и помогая друг другу. Набралось всего три пары. Я смотрела на рытвины и колдобины, пытаясь представить, как забавно, должно быть, скакать через них на четырех ногах, когда меня кто-то схватил за руку. Я обернулась голову и увидела Эвана. Он довольно улыбался.

— Пойдем! — и потащил меня, ошарашенную, к ведущему.

С Эваном нужно было опасаться только одного — его искрометной веселости. Хорошо, что мы оба оказались в одинаковых условиях: я надела джинсы и обычную майку. Одна женщина была в длинном платье — не худший вариант, но я бы не решилась в таком виде лезть внутрь полого, довольно узкого бревна, а тем более прыгать по скользким маленьким кочкам. Женщина смотрела бесстрашно, гордо вскинув голову, и улыбалась. Ее партнер был в два раза шире Эвана в груди, и ручищи у него были медвежьи. Настоящие лапы, только без когтей. Вторая пара — молодые ребята: небольшого роста девушка с волосами до плеч и худощавый темноглазый парень, они казались хорошими друзьями. Они о чем-то переговаривались, кивали друг другу. Третьими были смуглолицая женщина и мужчина лет тридцати — плотный, мускулистый. Они держались за руки.

Мы с Эваном молча улыбались друг другу. Я вспоминала, как мы лезли через джунгли и катались на лианах. Тогда Эван врезался в дерево, а потом долго шутил, что всегда мечтал о кривом «хулиганском» носе. Нос он и правда чуть не сломал, хорошо ещё, что удар оказался скользящим. А вот шишка у него на лбу выросла знатная, размером с крупное яблоко.

Первыми вызвались пойти те самые двое: смелая и «медведь». Народ веселился, подбадривал их, но мне показалось, что они не нуждались в поддержке. Уж очень много было у них на двоих безудержной горделивой отваги. Они прошли все препятствия почти идеально, ни разу не упав. Девушка оказалась ловкой и платье ей явно не мешало. Конечно, они не торопились, но двигались четко и слаженно, словно перед этим долго тренировались. Мы с Эваном понимающе переглянулись, и я вспомнила Карину: вот уж кто выглядел бы здесь точно так же, как и эта девушка. Сестра любила всё доводить до совершенства, будь то игра или серьезное дело. В этом не было ничего плохого, но порой окружающим от неё доставалось по полной. И за то, что сделали не так, как она велела, и за то, что не проявили рвения, и за недостаточную наблюдательность, и много за что ещё. Свою излишнюю старательность она объясняла врождённым трудолюбием, жаждой познания и вниманием к мелочам, но я знала: она просто боялась ошибиться, получить низкую оценку от окружающих за свои действия. И это при том, что её вообще никто не оценивал. Люди давно ушли от этого, никому это было не нужно.