Буревестники - [140]
Залп – и гигантское чёрное дерево взрыва выросло в саду военного губернатора!
Залп — и обнажилось нутро арсенала!
Небо из серого стало черным.
На флотилии уже поняли намерение восставшего корабля. «Властный», «Статный», «Грозовой» и другие миноносцы торопливо маневрировали, закрывая выход в пролив Босфор Восточный. В эти минуты многие смотрели – одни с тревогой, другие с надеждой – в сторону канлодки «Манчжур» – самого мощного корабля на рейде, если не считать крейсера «Аскольд», который был в ремонте. Два восьмидюймовых, одно шестидюймовое и десять малокалиберных орудий – это была серьёзная угроза для одних и надёжная поддержка для других. Но чью сторону примет канонерка – этого пока никто не знал…
С самого начала экипажу канлодки «Манчжур» властями была уготована роль усмирителя возможного восстания на флотилии. Вечером 16 октября командир «Манчжура» капитан первого ранга барон Раден приказал привести корабль в боевую готовность. Орудия были надвинуты к борту, заряжены пулемёты и минные аппараты, часть команды была назначена в десант, для которого заранее спустили на воду баркас и катер. Офицеры ночевали на корабле.
Утром, когда началось, тучный, с отёчным лицом, Раден, выскочив из каюты полуодетый, приказал вахтенному офицеру:
— Десант с ружьями – на шканцы!
Задорно-заливчато засвистали боцманские дудки.
Матросы бросились в жилую палубу, где стояли пирамиды с винтовками. Но то, видимо, сработал автоматизм людей, привыкших к командам, потому что прошло пять минут, а наверх вышел лишь один растерянный унтер.
— Так что, вашскородь, матросы отказуются брать винтовки…
— Что? — барон налился тёмной кровью. — Кто? Составь сей же час список!
— Но вашскородь… отказуются все…
— Бунтовщики! Мерзавцы! Лично расстреляю всех! А тебя, скотина, первого! Распустил команду!
К Радену быстро подошёл вахтенный начальник.
— Господин каперанг! К борту подходит катер командира порта!
— Достукались! — рявкнул неизвестно кому барон Раден. — Команду во фронт! Фалрепные – наверх! — и, застёгивая на ходу китель, поспешил навстречу барону Ферзену, который уже поднимался по трапу.
Когда команды были построены, оба барона, сменяя друг друга, принялись бегать вдоль двойной шеренги матросов, размахивая руками; они увещевали, угрожали, умоляли, кричали о долге и присяге, о стыде и сраме, о наградах и наказаниях… Матросы стояли неподвижные, молчаливые, замороженно глядя перед собой. Неожиданно на левом фланге раздался возглас:
— Не слухай их, братцы! Подымай красный флаг!
В упавшей вслед за тем жуткой тишине послышался грозный командирский голос.
— Кто это сказал? Кто сказал, я спрашиваю?!
Пальцами он искал на поясе кобуру, глазами – крикуна в строю. Ферзен что-то шепнул Радену, и тот оставил кобуру в покое. Глядя налево, наугад крикнул:
— Я тебя запомнил, мерзавец! Я с тобой попозже поговорю. — Раден обернулся через плечо: — Горнист! Боевую тревогу!
При звуках трубы строй всколыхнулся, смешался, кое-кто кинулся на свои места по штатному расписанию, но большинство осталось на месте, разбившись на кучки и возбуждённо переговариваясь. Командир кричал:
— Те, кто остался верным долгу и присяге, – по местам! Приготовиться к бою! Комендоры – к орудиям! Господ офицеров прошу к пулемётам!..
Из Гнилого Угла показался быстро идущий «Скорый». Вот-вот он войдёт в сферу огня «Манчжура».
— То-о-овсь!
— Не надо стрелять! Не стреляйте, братцы, там ведь наши! Что вы де…
— Огонь!
Город был взбудоражен.
— Никак салют в честь царя-батюшки, а, Иван Степанч? Слышьте, бухают?
— Какой там, Степан Иванч, к лешему салют! Матросы опять взбунтовались! Шурин говорил: весь флот поднялся.
— Койюжас! Койюжас! До каких пор это безобразие будет! Ведь в Москве и Питере давно смуту прикончили…
— У нас, Степан Иванч, позже началось, позже и кончится. Таково развитие диалектики, как говорят учёные люди. А говоря по-русски, бежать надо из этого богом проклятого Владивостока!
— Вам хорошо говорить: бежать! Вы чиновник… А у меня лавка, а в ней товару, может, тыщ на… Во, опять бабахнуло! Что-то уж больно сильно… Скажите, Иван Степанч, а досюда снаряд может долететь?
— Досюда! Скажете тоже! Он, если захочет, до Первой Речки достанет! Шурин говорил…
— Вы знаете, я, пожалуй, побегу… не ровен час…
— На кораблях заваруха, братцы! Красные флаги подняли!
— А наша Иннокентьевна опять в стороне…
— Нешто мы знали, что матросы бунтовать зачнут?
— Ну а кабы знали, что тогда?
— Тогда, как в прошлом годе, захватили бы батарею и тоже красный флаг…
— Ишь ты, захватчик! А чем оно кончилось в прошлом году – знаешь? Ты тогда ещё в своей деревне волам хвосты крутил, а мы тут хлебнули!..
— Это ты-то хлебнул?! Первый тогда кричал, что надо разоружиться да повиниться! За таких, как ты, сука, наши до сих гниют в арестантских ротах…
— Тише вы, прапор идет!
— Вы чего тут расселись, скоты?! А ну живо по местам! Боевая тревога!
— Ефим, слышишь: орудийная стрельба?
— Слышу, Петя. Значит, эсеры всё-таки начали восстание. Не послушались нас… Эх, черти, сколько народу понапрасну положат! Вот он, бланкизм в действии, против которого борется Ленин.
— Всё это верно, но жаль, что мы не с ними. Там ведь люди гибнут за революцию, а мы тут вроде отсиживаемся…
Повесть приморского литератора Владимира Щербака, написанная на основе реальных событий, посвящена тинейджерам начала XX века. С её героями случается множество приключений - весёлых, грустных, порою трагикомических. Ещё бы: ведь действие повести происходит в экзотическом Приморском крае, к тому же на Русском острове, во время гражданской войны. Мальчишки и девчонки, гимназисты, начитавшиеся сказок и мифов, живут в выдуманном мире, который причудливым образом переплетается с реальным. Неожиданный финал повести напоминает о вещих центуриях Мишеля Нострадамуса.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Включенные в книгу роман «Октябрьские зарницы» и повесть «Девичье поле» составляют дилогию, главным героем которой является большевик Степан Северьянов — молодой учитель, бывший солдат-фронтовик. Его жизнь — яркий пример беззаветного служения партии, трудовому народу, великому делу пролетарской революции. «Октябрьские зарницы» — это правдивая, волнующая история о том, как крестьяне глухого лесного края вместе с первыми сельскими большевиками боролись за свою родную Советскую власть. Действие повести «Девичье поле» происходит летом 1918 года в Москве на съезде-курсах учителей-интернационалистов.
Нелегкий жизненный путь прошел герой романа коми писателя Бориса Шахова: еще подростком Федор Туланов помог политссыльному бежать из-под надзора полиции, участвовал в гражданской войне, революционных событиях, а затем был раскулачен и отправлен в лагерь…
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».