Бунтарка - [26]
— Да, — говорю я. Что еще я могу сказать?
Он пролистывает один экземпляр, а потом смотрит на меня внимательно с серьезным выражением лица. Его голос становится ниже на тон или два:
— Ты… их сделала?
Я делаю вдох. Молчание уже выдало меня с головой.
— Ты, да? — спрашивает Сет очень тихо. Он говорит «да» так мягко и ободряюще одновременно. Я киваю, все еще прикованная к месту.
— Да, я, — шепчу я. — Только никому не говори, ладно?
Сет смотрит на меня, а потом медленно кивает. Почему меня поймал именно он? Не могу в это поверить.
— Эй, может, отдашь мне несколько? Я положу их в мужском туалете.
Я громко смеюсь.
— О, мальчикам наплевать на это. Будь уверен. — Я опускаю взгляд на свои туфли. — Может, кроме тебя.
Сет передает мне стопку «Мокси».
— Я не хочу мешать твоим планам. Может, ты это делаешь только для девочек.
Я прижимаю зины к груди на случай, если кто-то еще появится. А потом заставляю себя сказать:
— Думаю, я действительно делаю это для девочек. Хотя ты явно видел первый выпуск, не так ли?
Сет вскидывает бровь:
— Да, откуда ты знаешь?
— Я видела твои руки в тот день. — О боги, я разговариваю с мальчиком и не теряю сознание. — Ты нарисовал сердечки и звезды.
— Да, нарисовал, — соглашается Сет. — Я нашел один экземпляр в коридоре. Думаю, кто-то его уронил. Честно, мне он показался обалденным.
Обалденным. Значит ли это, что я тоже обалденная? Я сейчас взорвусь. Пожалуй, это даже лучше, чем если он считает, что я красивая. Точно лучше.
— Я понимаю, почему ты хочешь, чтобы это оставалось для девочек, — говорит Сет, проводя рукой по волосам. — Но суть в том, что ты говоришь правду. — Он оглядывается, его глаза широко раскрыты, а голос понижен до шепота. — В этой школе полно дерьма.
Я улыбаюсь. Рада слышать, что кто-то произнес это вслух.
— Да, так и есть, — говорю я, — наверно, в Остине все было по-другому?
Сет кивает, а потом слегка хмурится.
— Откуда ты знаешь, что я из Остина?
— Ой, — я заикаюсь, — это все моя подруга Клодия. Вы снимаете дом у ее родителей.
Сет снова кивает.
— Мои родители переехали сюда работать над своим картинами. Смена перспективы. — Он пожимает плечами и слегка закатывает глаза.
— На перспективу маленького удушающего городка? — выдавливаю я. Сет смеется, и у меня внутри снова теплеет.
— Думаю, да, — говорит Сет, — теперь мы живем здесь.
Звучит обреченно. Потом он снова улыбается. Я чувствую себя неловко и лишь сильнее прижимаю «Мокси» к себе. Моя последняя фраза была удачной, и если я скажу что-нибудь еще, я могу все испортить. Чем бы это все ни было.
— Тебе, наверное, надо идти, если ты хочешь раздать остальные экземпляры, — говорит Сет. — А мне нужно найти учителя испанского. Я поэтому пришел сюда так рано. Хочу сдать пропущенный тест.
Внезапно я вспоминаю, что у меня осталось не так много времени.
— Только… то есть… ты точно никому об этом не скажешь? — Я хочу доверять его обещанию.
— Я правда не скажу, — говорит Сет, кивая, — могу я взять один себе?
Я вытаскиваю один журнал из стопки и отдаю ему. Наши большие пальцы соприкасаются. Мое сердце пропускает удар.
— Ладно, надо идти, — говорит Сет.
— Да, и мне надо торопиться, — отвечаю я.
Сет уходит по коридору, а я пробираюсь в женские туалеты один за другим, оставляя стопки «Мокси». Сердце в груди колотится, а саундтрек «Бунтарррок» громыхает в ушах.
Мой телефон вибрирует. Я переворачиваюсь на живот, отодвигаю в сторону домашнее задание по истории, и оно падает с моей кровати.
Так ты сделаешь это? То, что предложили «Мокси» в следующий вторник?
Это Люси. Мы только недавно начали переписываться. Не так часто, как с Клодией, конечно. Сообщения Люси никогда не начинаются с «привет» или «как дела». Она сразу переходит к делу, словно ей не интересна пустая болтовня. Иногда мы переписываемся часами. Обсуждаем беспредел в Ист Рокпорт, наши семьи. Однажды я даже призналась, что я считаю Сета Акосту милым. Мне легко переписываться с Люси. Словно я знаю ее сто лет.
Мне сложно говорить о «Мокси», потому что боюсь раскрыть свой секрет.
А ты это сделаешь? — спрашиваю я в ответ. Мне надо, чтобы она сказала «да».
Черт возьми, да, — пишет Люси в ответ. — Думаю, это гениально.
В безопасности спальни я позволяю себе широко улыбнуться:
Если ты это сделаешь, то и я… только нужно найти халат.
Дешевые есть в Волмарте.
Я грызу ноготь на большом пальце и считаю, скольких девушек забрали сегодня из класса за нарушение дресс-кода. Пять. Директор Уилсон и его друзья не сдаются. Сегодня я видела десятиклассницу в огромной грязной кофте, плачущей в туалете второго этажа. Когда я пыталась утешить ее, она просто покачала головой и пробежала мимо меня к двери.
Я найду халат или куплю его, — пишу я в ответ.
Я смотрю, как Люси печатает следующее сообщение, гадая, что там будет.
Я так хочу узнать, кто это делает, потому что хочу быть ее лучшей подругой.
Я тоже, — пишу я в ответ.
Я выпускаю зины утром в четверг, но халаты запланированы на следующий вторник, чтобы их не затмило возбуждение от футбольного матча в пятницу. Сезон заканчивается, и я рада, что, кажется, мы не дойдем до плей-оффа, так что все закончится быстрее. Но даже без еженедельных собраний болельщиков и предыгрового безумия Митчелл и его дружки будут править Ист Рокпорт Хай весь год. В выпускном классе все станет только хуже.
Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.
Кира живет одна, в небольшом южном городе, и спокойная жизнь, в которой — регулярные звонки взрослой дочери, забота о двух котах, и главное — неспешные ежедневные одинокие прогулки, совершенно ее устраивает. Но именно плавное течение новой жизни, с ее неторопливой свободой, которая позволяет Кире пристальнее вглядываться в окружающее, замечая все больше мелких подробностей, вдруг начинает менять все вокруг, возвращая и материализуя давным-давно забытое прошлое. Вернее, один его ужасный период, страшные вещи, что случились с маленькой Кирой в ее шестнадцать лет.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.