Бунт на корабле, или Повесть о давнем лете - [2]

Шрифт
Интервал

Тут надо обязательно сказать, что бабушка и мама очень гордятся обе тем, что сразу же и бесповоротно они решили не двигаться с места, не поддаваться панике.

Так они сказали себе и остались одни в большом пятиэтажном доме, в пустой квартире, из которой последним улепетнул с нашего Арбата, да прямиком в Азию, в Самарканд, лысый пожарник Шнурков, толстый и вооружённый начальник, которому, как говорит бабушка, «следовало бы, ну на самый крайний случай, лечь где-нибудь в кустах с револьвером и застрелить хотя бы одного фашиста…». Но Шнурков этого не сделал.

— Он так возмутительно струсил в тот день, — говорит бабушка, — что мы с твоей мамой при виде этакого позора вдруг даже успокоились и вот тогда-то окончательно решили, что не двинемся с места. Да и бежать с ребёнком на руках из своего дома — безумие!

2

«Ребёнок на руках» — это был я. И мне же теперь всё это рассказывалось…

Бабушка даже выпрямлялась в кресле, как будто картины, возникающие в памяти, придавали ей сил. Она разгибала спину, и глаза её доблестно сверкали за стёклами.

— Да, мы не драпали. О нет! Это не в наших правилах. Но я не хотела бы говорить тебе неправду. И нам было тоже жутко, когда в этом огромном доме остались одни мы — три женщины: я с мамой и Зина. Ты её, наверно, не помнишь, она служила домработницей у Шнурковых, и они, удирая, оставили её беречь вещи. Видишь ли, для неё не нашлось места в грузовике…

— Но я хотела тебе рассказать о Зине. Ты себе только представь: когда Шнурковы вернулись, то есть через два с лишним года, в буфете они нашли совершенно нетронутыми банки с вареньем. Даже Шнурковы были поражены. Впрочем, Зину они считали неумным человеком…

— Но Зина голодала! — И бабушка поднимает голос. — Мы-то знаем, как ей приходилось: она болела, работала через силу, опухала от голода, и всё-таки взять чужое, что ей не принадлежит, — это было бы слишком мерзко… Вот какие бывают случаи, — задумчиво договаривает бабушка и вдруг, будто вспомнив о чём-то, быстро спрашивает: — Ну, а ты? Как бы поступил ты на месте Зины?

— Не знаю… Я, может быть, съел бы, — отвечал я то, что думал, пойманный врасплох. — Я не знаю… Конечно, съел бы! Она же голодала! Или, может быть, она не знала о варенье?

— Ах, голодала? Не знала? Это разве оправдание? Что ж, до известной степени — да. И, возможно, съешь она это варенье, я бы не упрекнула её, но ведь тогда, — ты подумай! — тогда уже нельзя было бы рассказать этот замечательный случай. Его бы просто не было!

Вот так и бывает: казалось бы, все люди одинаковы, да вдруг про кого-то открывается из простого поступка история для примера, для подражания… Ты меня понимаешь? — И бабушка снова напускается на меня: — Но как это ты мог сказать, что съел бы! Это недопустимо… Нет, нет, ты должен мне обещать, дать честное слово…

— Так я же тогда маленький был! И у нас всё равно нету никакого варенья… А хорошо бы! Вишнёвое! Я никогда ещё не ел!

— Не смей так думать! И не смейся! — сердится бабушка.

— Я что-то возражаю ей, и мы спорим, даже кричим. Она мне:

— Ты слабый, безвольный человек. Берегись! А я ей:

— Ничего подобного, я не слабый, но варенье бы съел! А вот и мама пришла с работы.

Стоит в дверях, в пальто, весело смотрит на нас. И когда мы, увидев её, умолкаем, она насмешливо спрашивает:

— Ну? «Швед, русский — рубит, колет, режет»? Ораторы! Я объявляю антракт, и позвольте поинтересоваться… Сделал ли господин Икс уроки? И не сможет ли госпожа Игрек покормить ужином рабочего человека, которому сегодня не удалось пообедать?

Мы ужинаем. За окном потихоньку темнеет.

Мы пьём чай, и, оказывается, у нас где-то было припрятано немножко повидла…

У бабушки в нашей комнате есть свои тайные закутки, клады и склады. Я всегда запоздало и с досадой понимаю, что она в деле прятанья гораздо изобретательнее, чем я в деле нахождения и отыскания… Вот теперь баночка с повидлом появилась из ящика, где лежат мои старые игрушки, которыми я играл, когда был маленький, и, конечно же, у меня ума не хватило туда заглянуть… А бабушка смеётся. Она довольна своей хитростью и говорит:

— Вот видишь? Съел бы раньше, так не было бы сладкого теперь. Кто прав?

Мама улыбается, глядя на нас, но ей совсем не так весело, как бабушке. Я знаю, маму угнетает вечное наше безденежье. Ей совестно и не по себе от бабушкиных немного хвастливых рассказов про мелкие ухищрения с продуктами, которые она гордо именует экономией. А всё-то дело в початой банке с повидлом. Вот почему так грустно улыбается моя мама. А бабушка… Но ведь бабушка у нас такая старенькая и так любит настоять на своём… Пусть! Я молча соглашаюсь с ней. Но молча — этак ей не годится. И она снова задорно спрашивает:

— Ну? Кто же прав?

— Ба, да ведь если съедим сегодня, то завтра всё равно опять не будет! А если никогда ничего не есть, тогда…

— Вы петухи! — говорит мама. — Два петуха — пара!

— Нет, — возражает бабушка, — он, я убеждена, спорит со мной только из духа противоречия. А на самом деле он (я ему тут про Зину рассказывала), я уверена, что он целиком на стороне этого честного человека.

— Конечно! Ещё бы, — говорю я. — Шнурков же гад!


Рекомендуем почитать
Прибыль от одного снопа

В основу произведений, помещенных в данном сборнике, положены повести, опубликованные в одном из популярных детских журналов начала XIX века писателем Борисом Федоровым. На примере простых житейских ситуаций, вполне понятных и современным детям, в них раскрываются необходимые нравственные понятия: бескорыстие, порядочность, благодарность Богу и людям, любовь к труду. Легкий занимательный сюжет, характерная для произведений классицизма поучительность, христианский смысл позволяют рекомендовать эту книгу для чтения в семейном кругу и занятий в воскресной школе.


Подвиг

О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.


Братья

Семь братьев – это почти как в сказке. Младший часто оказывается самым умным и удачливым. Барт Муйарт (род. в 1964 году), когда вырос, стал одним из самых известных и издаваемых фламандских писателей. Чаще всего его книги издатели адресуют детям и подросткам, но сам автор считает, что пишет без оглядки на возраст – для всех. «Братья» – одна из таких книг. Каждый день детства под пером автора превращается в сокровище – будь то постройка дома из песка, или визит настоящего короля, или поездка всемером на заднем сиденье автомобиля, или рождественское утро.Началом своей творческой биографии Барт Муйарт считает 1978 год, когда он впервые прочел на радио свое стихотворение.


Истории нежного детства

В книгу вошли рассказы, сказки, истории из счастливых детских лет. Они полны нежности, любви. Завораживают своей искренностью и удивительно добрым, светлым отношением к миру и людям, дарящим нам тепло и счастье.Добро пожаловать в Страну нежного детства!


Волшебница Настя

У девочки Насти, только что ставшей второклассницей, наступила пора первых в ее жизни летних каникул. И она отправилась проводить их на даче у бабушки. Но если ты мечтательница и отдыхаешь от всяких школьных дел, то обыкновенный дачный отдых может легко превратиться в опасное волшебное приключение. Когда в твою жизнь ворвутся и лешие с водяными, и летающие верблюды, тебе придется познакомиться и с Серым волком, и взмыть в небо на ковре-самолете. А все из-за того, что всего лишь попытаешься сорвать красивый цветок… Взрослый писатель Анатолий Курчаткин написал детскую повесть-сказку по сюжету, который подсказала ему внучка, – интереснейшая получилась история.


Солнечный ручеек

В книгу «Солнечный ручеёк» вошли удивительные, искренние рассказы, полные света и добра.Они учат детей сердечным отношениям с родными и близкими людьми, с домашними питомцами, учат любить и ценить красоту окружающего мира, а ещё – фантазировать и мечтать.