Бунт машин - [23]
Как много беглецов ни было, город все же не казался пустым. В нем оставались коренные горожане, люди старые или слишком слабые, чтобы пускаться в путь-дорогу, люди, не сознающие опасности, бравирующие ею, бедняки. Но все они хотели есть, у всех были натянуты нервы и они с нетерпением ждали результатов правительственного сообщения. В парламенте волновалась оппозиция:
— До сих пор никто не арестован? С такими силами. Это позор!
Пробило 19 часов; поезда остановились. Тогда из кулуаров волнение передалось в залу. Собравшись в полном составе, избранники народа требовали отчета у министра юстиции и председателя Совета министров, которые в ответ лишь вздымали руки к небу, уверяя в усердии Департамента полиции и призывая присутствующих к порядку. Но это только подливало масла в огонь. Г. Министрабль, известный своим красноречием, поставил вопрос о доверии, и правительство было свергнуто. Междувластие продолжалось два дня, а машины все-таки не работали. Вновь избранные министры оказались не более могущественными, чем их предшественники. Толпа заключила, что гениального и преступного изобретателя никогда не существовало и ударилась в мистицизм; побежденные «антимашинисты» стушевались и каждый старался доказать, что машины обладают сознанием и волей и что люди не имеют права считать себя высшими существами.
— У них есть свои метрики, как и у нас, мой милый; у каждой свой номер, они подлежат мобилизации, как и мы!
Власти распределяли продукты по карточкам. Кое-кто ворчал, но больших беспорядков не было; люди подчинились этому так же пассивно, как несколько лет тому назад, во время войны. Наступила эра покорного ожидания. Священники призывали к молитве; церкви и синагоги были переполнены. Но потому ли, что бог их не слышал, или он был занят, машины продолжали стоять. А деньги у рабочих приходили к концу. Это сказалось на митингах на Бирже труда, в Доме союзов, в заседаниях различных корпораций. Гневно звучали голоса ораторов:
«Неужели, товарищи, — восклицали они, — мы забудем о причинах конфликта, затягивание которого грозит нам голодом? Забудем заветы пролетариата? Не должны ли мы сплотиться и стать бок о бок с машинами против наших исконных врагов — хозяев? Чего требовали моторы? Только извинения! И это извинение не было принесено, нами пожертвовали из-за пустого самолюбия, и мы должны теперь с каждым днем все туже стягивать свой пояс. Нам ясно, кто ответственен за это; сегодня, как всегда, наши хозяева толкают нас к нищете. К ответу их! Пусть они извинятся перед машинами и забастовка кончится!»
Слушатели захлопали в ладоши и выбрали немедленно делегацию, дав ей наказ добиться от хозяев уговорами либо угрозами извинения перед машинами. Но фабриканты, не сговорившись даже друг с другом, разбрелись кто куда. Одни прятались, боясь народного гнева, другие отправились путешествовать. Рабочие собрали другой митинг.
— Товарищи, — сказал появившийся в первый раз на трибуне оратор-механик, — нам надо хорошенько вникнуть в дело. Я думаю, что машины не неприступны; можно сговориться с ними. Есть же у них сердца. Недаром они не захотели лишить молока наших ребятишек. Если бы с ними переговорить ласково, не унижая себя, по-товарищески?!.
Это было новое предложение, такое простое, разумное, что все рабочие восторженно к нему присоединились. Как они не подумали об этом раньше?
Не унижая себя! Хорошо сказано.
Попытка была сделана на другой же день. Повсеместно, к началу работ, на фабриках и заводах появились группы рабочих. Едва они почувствовали запах масла и металла, как сердца их сжались от волнения. Вот они, те упрямые чудовища, которых надо смягчить лаской и красноречием. Людские голоса казались такими слабыми и смиренными среди этой грозной тишины. Куда делась вчерашняя решительность!
— Ну, старые друзья, вы не заставите нас подохнуть с голоду? Это было бы нечестно. Ведь мы вам ничего не сделали? Мы давали вам уголь, воду, чистили вас, обмывали. Вы прекрасно знаете, что мы находились в таких же тяжелых условиях, как и вы. Ведь хозяева нашими руками жар загребали. Мы поможем вам одержать победу, поддержим все ваши требования, а теперь попробуйте стать на наше место. Вы можете оставаться неделями без пищи, для вас это ровно ничего не значит, а ведь нам надо есть по крайней мере хоть раз в день. Ну, сестрицы, сделайте доброе дело; с вами говорят простые люди, не капиталисты, а бедные пролетарии, которые вас понимают, уважают, которые не заслуживают такого отношения с вашей стороны. Ну, понатужьтесь, мы вам поможем, это не будет капитуляцией с вашей стороны; мы первые скажем, что вы хорошо поступили. Начнем?
Возбуждение несчастных рабочих было так сильно, что им показалось, будто затрепетали маховики, задрожали ремни.
— Они согласны! Браво! Зацепляй!
Зацепили, затаили дыхание… Ничего. За разочарованием последовал взрыв ярости.
— Ах, подлые!
И толпа высыпала на улицу с проклятиями, чувствуя желание все сломать, чтобы отомстить за свое унижение.
— Машины думают? Машины чувствуют? Хорошо, они почувствуют! Мы дадим им почувствовать!
Первое место среди исступленных рабочих занимали пильщики завода у Северной заставы, где началась первая забастовка.
Раздражение группы нейронов, названных «Узлом К», приводит к тому, что силы организма удесятеряются. Но почему же препараты, снимающие раздражение с «Узла К», не действуют на буйнопомешанных? Сотрудники исследовательской лаборатории не могут дать на этот вопрос никакого ответа, и только у Виктора Николаевича есть интересная гипотеза.
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.