Бунт машин - [25]
Экспрессы прорезают землю. Броненосцы бороздят океаны. Автомобили и аэропланы увлекают все человечество в какую-то бешеную фарандолу.
…Теперь понятно, почему земля дрожит… Вероятно, она была создана не для нашего беспокойного времени, когда колеблется все: почва, дома, умы, когда все двигается, все пляшет».
— Мысли автора этой статьи сходятся с моими, — сказала Гамина.
— С нашими, — поправил ее Гомо.
Они обменялись взглядом и это послужило как бы заключительным аккордом к словам молодого человека.
Они перестали говорить о «забастовке», прислушиваясь к внутренним чудесным голосам. Время перестало существовать для них; они наслаждались близостью, все более влюбляясь друг в друга. На миг воспоминание о предложении президента «Клуба непосед» промелькнуло в уме Гамины и взор ее омрачился. Товарищ заметил это.
— Чего вы боитесь? — спросил он.
Она вздрогнула.
— Ничего, — ответила она. — Судьба наша теперь в вашей власти.
— Желаете вы подольше пожить в деревне?
— Подольше? Вы говорите подольше?
Молодая девушка посмотрела на него с упреком:
— Я не смею сказать: навсегда, — ответил он тихо.
— Тогда я осмелюсь сказать это за нас обоих!
— Малютка, — прошептал он, — как вы великодушны! Я чувствую себя таким застенчивым перед вами.
Она шутливо засмеялась, желая скрыть свое смущение:
— Вы волшебник?!
— Не говори так, Гамина; в твоих глазах отражается небо, наша любовь безгранична.
Это неожиданное обращение на «ты» наполнило ее неизъяснимой радостью; на глазах ее выступили слезы.
Он испуганно спросил:
— Я вас оскорбил?
— Нет, — ответила она, — ты меня не оскорбил!
На этот раз он оказался огорошенным. Он побледнел и они забыли обо всем, слившись в жгучем поцелуе.
XVI
Дни шли, полные сердечных и умственных наслаждений. Homo царил над миром; Гамина над Homo. Это было чудесно, неизъяснимо: мечта, воплощенная жизнь, свет, радость. Лето выдалось на диво солнечное. Цыплята носились по птичнику, молодые кролики с быстрыми глазками виднелись сквозь решетки кроличьих садков; слышалось непрестанное жужжание насекомых и трещание кузнечиков; над цветами порхали веселые бабочки и стрекозы; ветерок колыхал густые нивы и луга, а вечером все затихало и воздух наполнялся ароматом.
— Что может заменить красоту природы? — спрашивала Гамина.
— Прямая и хорошо вымощенная авеню с семиэтажными домами по бокам, — шутя отвечал Homo. — А вместо соловья — трамвай!
Сидя рядышком под сенью изгороди, они вспоминали городскую жизнь с ее толпами людей, страдающих от жары, и контраст ее с их чудесной жизнью казался еще разительнее.
Они соединили свои владения в одно; изобретатель познакомился с Бонн, которую покорил, предложив ей книги для чтения. Малопроницательная компаньонка не могла и подумать о любви Гамины к этому скромному, полуобразованному, по ее мнению, человеку. Покровительственный тон, которым старая дама обращалась к Homo, смешил молодых людей, которые почти не расставались, кроме как за обедом, да и то не всегда! Зато Полина и Мария, более опытные в вопросах любви, сразу поняли, в чем дело. И так как они не отличались сдержанностью, вся деревня скоро узнала, что «барышня влюбилась в этого бездельника из запущенной усадьбы». То-то было перемигиваний, перешептываний и смеху!
Барышня и бездельник не подозревали об этом. Они редко выходили и до них только случайно достигали известия о внешних событиях.
Однажды, гуляя около пруда, они услышали разговор двух крестьян:
— Скажи мне, как ты относишься к этой забастовке машин?
— Плохо нам приходится.
— Почему?
— Как же! Раз нельзя пользоваться косилкой, жнейкой, молотилкой…
— А разве лошади тоже забастовали?
— Ах, старина, и им нельзя верить. Я не знаю, кто тут виною — бог или дьявол, но это хуже Трафальгара. Не будет машин, не будет и культуры.
— Ну, а я так доволен.
— Чем же ты доволен?
— Тем, что ты скоро увидишь возвращение наших мальчиков из города, старина. Все те, которые покинули деревню, чтобы заработать побольше в конторе или на заводе, должны будут вернуться, если они хотят быть сытыми. Давай спорить. Что ты ставишь?
— Что я ставлю?
— Да.
— Я не хочу спорить.
— Ах ты, мошенник!
Раздался смех и разговор кончился. Гамина взглянула на Homo. Тот пробормотал:
— Второй мне больше нравится!
Через несколько недель после этого разговора они опять услышали голоса. Дойдя до того места, откуда открывался вид на окрестности, они увидели несколько молодых людей, которых можно было принять за горожан по манерам и по платью, занятых полевыми работами. Вечером эти люди прошли мимо домика Гамины; у них был усталый, но довольный вид.
— Здесь все-таки лучше, чем в туннелях метрополитена, — сказал один из них.
Гамина передала эти слова возлюбленному, который очень обрадовался. Да, люди скоро снова научатся ценить солнце, свежий воздух и здоровую жизнь.
Дезертиры из города прибывали с каждым днем; старые, тихие домики заселялись; старики, думавшие, что им придется умирать в одиночестве у своего опустевшего очага, почувствовали новый прилив сил. Они благословляли забастовку машин, ожививших деревню. Из-за открытых дверей доносилось веселое пение; это пели счастливые хозяйки, которым не надо было жить в тесных каморках под крышей и быть в зависимости от сердитых швейцаров; хозяйки, которые могли дышать свежим воздухом и украшать живыми душистыми цветами свой стол, на манер богачей.
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.