Бунт - [5]

Шрифт
Интервал

И Саша против воли танцевала и кричала, и ругалась и смеялась.

— Ску-учно,— сказала она старенькому чиновнику, присосавшемуся к ней.

— Ну, и дура!— с равнодушной злостью сказал чиновник и неудержимо сладострастным шепотком прибавил:— пойдем что ли!

Тогда Саша стала жадно пить горькое пиво, проливая его на пол, на себя, на смятую кровать. Она пила захлебываясь, а когда напилась, ею овладело тупое, больное, равнодушное веселье. Опять она пела, ругалась, танцевала и забыла, наконец, свое чувство и Любку, так что, когда в коридоре началась страшная суматоха, и кто-то пронзительным и тонким голосом, с каким-то недоумением закричал: — «Любка удавилась!»— то Саша не могла даже сразу сообразить, какая такая Любка могла удавиться и зачем?

Но когда тапер сразу оборвал музыку, и нестройно протяжно прогудела педаль, Саша вдруг вспомнила и свой разговор с Любкой, и все, громко ахнула и побежала по коридору.

Там уже была полиция, городовые и дворники, запорошенные снегом, кинувшимся в глаза Саше, стучавшие тяжелыми валенками и нанесшие странного в узком душном коридоре, бодрящего, холодного чистого воздуха. На полу был натоптан и быстро темнел и таял мягкий свежий, только что выпавший снег. И Саше показалось, будто вся улица вошла в коридор, со всеми своими закутанными мокрыми людьми, суетой, шумом, холодом и грязью. Дворники и городовые равнодушно делали какое-то свое дело, непонятное Саше, точно работали спокойную и полезную работу, и только толстый усатый околоточный, в толстой серой, с торчащими блестящими пуговицами, шинели, в которую злобно впивались черные ремни шашки, ожесточенно и громко кричал и ругался.

Слышно было, как «экономка» слезливым и хриплым басом повторяла:

— Разве ж я тому причиной?.. Какая моя вина?..

Лицо у нее было желтое и совсем перекошенное от недоумелой злости и страха.

Саша ткнулась в отворенную дверь Любкиной комнаты, и хотя ее сейчас же с грубым и скверным словом равнодушно вытолкнул городовой, она все-таки успела увидать ноги Любки, торчавшие из-под скомканной и почему-то мокрой простыни. Ноги были босые, потому что Любка так и не оделась после приема гостя; они неподвижно торчали носками врозь, и странно и жалко было видеть эти бело-розовые, прекрасные, с тонкими, нужными и сильными пальцами, ноги неподвижными и ненужными, брошенными на затоптанный, точно заплеванный, пол.

Саша вылетела обратно в коридор, больно проехалась плечом о стену и пошла прочь, машинально потирая рукою ушибленное место.

И в эту минуту ей стало противно, обидно, страшно и жалко себя, и захотелось уйти куда-нибудь, перестать быть собою, такою, как есть.

В необычное время потушили огни, гости разошлись и все сразу стало пусто и тихо-тихо. Дом как будто притаился в зловещем молчании. Девушки боялись идти спать и толпились в кухне, одни одетые, другие растрепанные, измятые; лица у них у всех были одинаково искривлены в тревожные, слезливые, точно чего-то ожидающая гримасы. Дверь в комнату Любки заперли, и возле нее расположился, почему-то в шубе и шапке, дюжий спокойный дворник. Дверь эта была такая же, как и все в доме, невысокая, белая, но именно тем, что произошло за нею, она как будто отделилась от всех дверей и даже от всего мира и стала какой-то особенной, таинственно страшной. Девицы то и дело бегали взглянуть на нее и сейчас же со всех ног бежали обратно.

Одна девушка, больше других дружившая с Любкой, сидела в кухне у стола и плакала, и от жалости, и оттого, что на нее смотрят со страхом и любопытством.

Было страшно и непонятно, точно перед всеми встало что-то неразрешимо ужасное и печальное.

Пришла экономка, сердитая и желтая, как лимон. Она с размаху села за стол и стала дрожащими руками наливать и пить, как всегда, приготовленное для нее пиво. Губы у нее тоже дрожали, а глаза злобно косились на девушек. Она помолчала, наслаждаясь тем, что всё притихли, глядя на нее испуганными и покорными глазами, а потом проговорила сквозь зубы:

— Тоже… как же… ха!.. Подумаешь!

И в этих словах было столько бесконечного удивленного презрения, что даже привыкшим к самой грубой и злой ругани девушкам стало не по себе, неловко и грустно. И потому особенно стыдно и обидно, что каждая из них, ничтожная и загаженная, в самой глубине души, непонятно для самой себя, как-то гордилась поступком Любки.

И все стали потихоньку и не глядя друг на друга расходиться.

— Сашенька, — шепотом позвала Сашу одна из девиц, Полька Кучерявая.

— Чего?

— Сашенька, душенька… боюсь я одна… возьми к себе… будем вместе спать…

Она заглядывала Саше в лицо боязливыми, умоляющими глазами и собиралась заплакать.

— И то, пойдем… Все не так…

Когда они уже лежали рядом на постели, им было неловко и странно, потому что они давно привыкли лежать только с мужчинами. Обе стыдились своего тела и молча старались не дотрагиваться друг до друга.

Было темно и жутко. Саше, которая лежала с краю, все казалось, будто что-то черное и холодное с неодолимой силой ползет по полу, медленно, медленно. В ушах у нее звенело мелодично и жалобно, а ей казалось, что где-то там, далеко в темном, как могила, пустом, холодном зале падают куда-то и звенят хрустальные и тоскливые капли рояля. Там сидит мертвая и неподвижная, холодная, синяя и страшная Любка, сидит за роялем и слезы капают на рояль, и мертвые глаза ничего не видят перед собой, но Сашу видят оттуда, страшно видят, тянутся к ней. А по полу что-то медленно-медленно подползает.


Еще от автора Михаил Петрович Арцыбашев
Повести и рассказы

Повести и рассказы одного из самых популярных беллетристов начала ХХ века – Михаила Арцыбашева.


Санин

Михаил Арцыбашев (1878–1927) — один из самых популярных беллетристов начала XX века, чье творчество многие годы подвергалось жестокой критике и лишь сравнительно недавно получило заслуженное признание. Роман «Санин» — главная книга писателя — долгое время носил клеймо «порнографического романа», переполошил читающую Россию и стал известным во всем мире. Тонкая, деликатная сфера интимных чувств нашла в Арцыбашеве своего сильного художника. «У Арцыбашева и талант, и содержание», — писал Л. Н. Толстой.Помимо романа «Санин», в книгу вошли повести и рассказы: «Роман маленькой женщины», «Кровавое пятно», «Старая история» и другие.


Роман маленькой женщины

После десятилетий хулений и замалчиваний к нам только сейчас наконец-то пришла возможность прочитать книги «запрещенного», вычеркнутого из русской литературы Арцыбашева. Теперь нам и самим, конечно, интересно без навязываемой предвзятости разобраться и понять: каков же он был на самом деле, что нам близко в нем и что чуждо.


Женщина, стоящая посреди

Психологическая проза скандально известного русского писателя Михаила Арцыбашева, эмигрировавшего после 1917 года.


Братья Аримафейские

После десятилетий хулений и замалчиваний к нам только сейчас наконец-то пришла возможность прочитать книги «запрещенного», вычеркнутого из русской литературы Арцыбашева. Теперь нам и самим, конечно, интересно без навязываемой предвзятости разобраться и понять: каков же он был на самом деле, что нам близко в нем и что чуждо.


DARKER: Рассказы (2011-2015)

DARKER — российский литературный онлайн-журнал (вебзин) посвященный «темному» фэнтези, мистике, литературе ужасов и хоррор-культуре в целом. Создан в 2011 году на основе pdf-журнала «ТЬМА». Выходит с периодичностью раз в месяц. Публикует жанровые рецензии, статьи, обзоры, а также рассказы и повести отечественных и зарубежных авторов.В данный сборник вошли избранные рассказы зарубежных и отечественных авторов (от классиков до современных), опубликованные в онлайн-журнале «DARKER» в течение 2011–2015 года.Многие произведения публикуются на русском впервые.*Внимание! Присутствуют произведения категории 18+.Сайт онлайн-журнала: http://darkermagazine.ru/[Электронное издание, 2015].


Рекомендуем почитать
Жену купил

«Утро. Кабинет одного из петербургских адвокатов. Хозяин что-то пишет за письменным столом. В передней раздается звонок, и через несколько минут в дверях кабинета появляется, приглаживая рукою сильно напомаженные волосы, еще довольно молодой человек с русой бородкой клином, в длиннополом сюртуке и сапогах бурками…».


Месть

Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.


Девичье поле

Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.



Кухарки и горничные

«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».