Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [81]

— Костры можно жечь, даже в палатке!

Все как-то обрадовались этой новости, кроме вернувшегося из леса Аскета, которому найденного тротила, и россыпи не стреляных «гвоздей»[38], было мало.

Я пошёл осматриваться — зондировать детектором близлежащие подступы. Отойдя от лагеря, я зафиксировал направление по компасу, чтоб без проблем вернутся домой. Не стоит недооценивать лес, и переоценивать себя и свою чуйку. Так часто бывает: думаешь, «ну что я, в трёх берёзах потеряюсь?», и пренебрегаешь компасом, оставляя его в лагере, в машине, или вообще, дома. Потом ходишь по лесу до ночи, пытаясь выбраться. Или того хуже: находишь очень хорошее место, перспективное для долговременных раскопок — но отметить направление, по которому можно найти это место, ты без компаса не можешь. Сейчас вместо компаса широко используются «GPS», на карте которых можно просто поставить точку в таком «козырном месте». Но у компаса не сядет батарея, если его корпус герметичен, то ему не страшен дождь и вода — поэтому, лично я, склонен к его использованию. «Простота — залог надёжности!» Так же, поиск по спутнику не способствует внутреннему саморазвитию. План дальнейших действий был такой:

Обойти лагерь по периметру, расчистив для Аскета поле от возможных мин; далее пойти в сторону, противоположную направлению полёта выковырянных из деревьев русских пуль — на Наши позиции, затем в обратную сторону, за лагерь — у «фашиков» там могли быть оборудованы позиции, к которым они отступали. Немцы вообще, если отступали — то на заранее подготовленные позиции, в противном случае, если таких позиций не было — сдавались, реже — дрались до конца. Здесь, в месте, где мы расположили наш лагерь, у «немца» вполне мог быть «НП». Так как «немец» всё просчитывал до мелочей, они легко могли поставить в лесу несколько бетонных «ДОТов» с траншейным сообщением. Что ж, на обследование этого района уйдёт много времени. Ладно, заодно изучу местность. Для чего? Во-первых, нам скоро самим придётся принять бой — с Крапом или Чехом, а может с ними обоими. Во-вторых, нужно иметь в виду особенности рельефа, — которые немцы могли использовать в своих целях — так они обычно и поступали. И это правильно, нужно по максимуму использовать окружающие тебя особенности рельефа и местности, для того чтобы сделать их, например, частью оборонительного сооружения. Представив себе общую картину этого места, можно предположить, где семьдесят лет назад расположилась немчура. Раздумывая, я сидел у уже разгоревшегося огня, и вдыхал прозрачный, горячий дым сгоревших веток. Серёга орудовал по близости бензопилой, распиливая на дрова поваленную ветром ель, наполняя лес рёвом мотора и сизыми облаками выхлопа.

— Это «СС-овский» нож! — сказал Левинц, — Как и пряжка!

— Насчёт пряжки — не знаю, но на ноже явно видны «зиги»[39]! — согласился я.

— Ранняя «СС-овская» пряга! — стоял на своём Левинц.

— Спорный вопрос! — не соглашался я, — Слыхал я, про эти пряжки!

Борис разглядывал бляху, затем, посмотрев на меня, попросил подарить бляху ему. Я согласился, и отдал ему заодно и останки ножа, которые тоже приглянулись Левинцу. Я рассказал Борису о найденных мною стреляных гильзах, и извлечённых из деревьев пулях. Борис, без интереса выслушав мой рассказ, сделал предположения, что русские и немецкие солдаты перемешали водку со шнапсом, и понимать тут нечего. С довольной улыбкой, отразившейся на его лице, он убрал трофейную бляху таинственным движением фокусника, в свой карман.

— Обмоем? — тут же предложил Левинц.

— Нет, спасибо, Борис. Ты, должно быть, забыл — зачем мы сюда приехали?

Улыбка спала с его лица, оно стал сосредоточенным, серьёзным:

— Помню, ну и что теперь, не жить что ли? — с вызовом спросил он, слегка привстав.

— Живи, но зачем постоянно бухать? Какой из тебя боец, если ты на ногах не стоишь? А каждая пара рук для нас на вес золота!

— Ты мне намекаешь, что всё это из-за меня? — спросил он.

— Ничего я тебе не намекаю, я тебе говорю то, о чём думаю, — без хитростей, — как есть!

— Если так, то под бухалом я лучше стреляю, да и вообще, хрен меня возьмёшь голыми руками!

— Это ты так думаешь, но твоя реакция замедленна, мозжечок в полусонном состоянии — тебя колбасит, как лодку в шторм, а ты говоришь о прицельной стрельбе!

— Симак, опять ты меня грузишь?! Какой на хрен «мужичок», что ты несёшь! Я пьяный лучше тебя стреляю, и тебя это гложет — ты во всю тужишься, а перестрелять меня не можешь!

Он достал бутылку с водкой, с треском сорвал с неё пробку, и сделал глоток на 1\4 бутылки, прямо из горлышка — хотя я уже этому не удивлялся.

— Да он же алкоголик, что ты ему пытаешься объяснить? — спросила подошедшая не слышно, улыбающаяся Алёна.

Я тоже улыбнулся, увидев девушку:

— Похоже, ты права! — согласился я, разглядывая сморщившегося лицом Бориса.

— Конченный, — я конченый алкоголик! — поправил нас сам Борис, который тоже улыбался, закручивая пробку.

Настроение как-то поднялось, хотелось бы, чтобы этот поход обошёлся без стрельбы, боли и крови; а чтобы мы просто мирно жили в палатках, шутили, разговаривали о разных интересующих нас вещах, делали предположения и на пальцах восстанавливали сценарий разгоревшегося тут много лет назад боя. Но сейчас это было невозможно. Даже забывать о том, что скоро на этом поле будет «жарко», не стоит — иначе расслабишься, потеряешь хватку, бдительность — и станешь лёгкой «добычей» для бандитов. «Нет, я буду бороться за этих людей до последнего!» — думал я про себя, оглядывая нашу компанию. Я обратил внимание на сидящего около палатки Аскета, который был погружён в свои дела. Он собирал небольшой пистолет-пулемёт, конструкции Евгения Драгунова — сокращённо «Кедр». Это небольшой пистолет-пулемёт, под патрон «9х18» «ПМ», лёгкий, компактный, имеющий откидной приклад. Это оружие стоит на вооружении российских спецслужб. Наёмник с характерным лязгом прищёлкнул магазин, и дослал патрон.