Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [203]

— Ты жив? — спросил Симак у Димы, лицо которого было покрыто маленькими капельками грязного пота.

Тот разлепил слипшиеся веки, и посмотрел на Симака:

— Нет, Симак, я уже умер.

— Хорош тебе гнать, вот, выпей! — и Симак вжал в его руки полупустую флягу, которую он забрал у Тереха. — Только не увлекайся, там — чистоган! — кивнул Симак на флягу.

— Спасибо! — прохрипел Винт. — Вы извините, что я вас не хотел впускать — просто эта тварь… мне было очень страшно, когда она свалилась на меня, и вцепилась в мою голову. Думал — всё, кончено дело, каюк! И тут я слышу, как в дверь кто-то ломится… я испугался, подумал, что это те твари, которые по лестнице поднимались! Думал, что они вас схавали, и к нам идут!

По его грязной щеке прокатилась прозрачная капелька слезы.

— Всё нормально, друг, выпей, и не парься! Завтра пойдём к выходу! — похлопал его по плечу Симак.

Он почувствовал на себе чей-то взгляд: на него смотрела сидящая на каком-то ящике, Алёна. Он подошёл к ней.

— Ты как? — шёпотом спросила она.

— Нормально! А ты? — так же тихо, спроси он.

— Устала… — девушка опустила голову, пряди её пыльных волос скатились с плеч на лицо.

Симак осторожно поправил их, она подняла голову, какое-то время они смотрели друг на друга, затем он поцеловал её. Потом ещё раз, и ещё, девушка сомкнула руки за его шеей, притягивая его к себе. Сердце в его груди бешено билось, он забыл обо всём, что тревожило его, продолжая этот бесконечно долгий и сладкий поцелуй. За спиной Симака раздалось сдержанное покашливание, он оторвался от горячих и влажных губ девушки. Оглянувшись, он увидел Серёгу. Тот ничего не говорил, и Симак заметил, что за ними наблюдают все, даже Наёмник. Алёна тоже заметила всеобщее внимание, направленное на них, сильнее обхватив Симака за шею, она потянула его вниз, к полу, который был устлан толстым слоем бумаг. Они рухнули вместе на эту подстилку, из когда-то очень важных, документов, дружно засмеявшись, крепко обняв друг друга, — они так и уснули, вдвоём, обнимая друг друга. Левинц, наблюдавший за ними, какое-то время молча сидел — ему тоже сильно захотелось спать. Он подошёл к спящим, и накрыл их своей шинелью. Устроившись в углу, подложив под задницу кипу бумаг, он тоже уснул, опустошённый изнутри событиями этого дня.

Jagd auf Geheimdokumente [71]

Утром, — наступление которого Симак мог определить лишь по стрелкам своих часов, — они вновь вышли вчетвером, — место Афганца в группе занял Курсант Мишин, в руках у которого была винтовка. Они быстро дошли до подвешенного к потолку «аквариума», у лестницы, ведущей к его двери, не осталось ни одной убитой вчера твари — лишь чёрные разводы на полу. Аскет приказал обеспечить ему прикрытие на два-три часа, и полностью погрузился в переведённые Светой схемы. Время от времени из тёмной комнаты доносились непонятные щёлканья и мат Наёмника. Он вышел, спустился по лестнице, матерясь себе под нос, он подошёл к совершенно не заметному люку в полу. Подцепив и выдвинув пальцами металлическую ручку, он открыл люк. Некоторое время он изучал его содержимое, затем уверенно опустил внутрь свою руку, и дёрнул за какой-то рычаг. В помещение что-то глухо клацнуло. Раздалось пощёлкивание спрятанных в металлических коробах реле. Наёмник закрыл люк, и быстрым, спортивным шагом поднялся к пульту. Прошел час. Трое парней, вжавшихся спинами в стёкла командного пункта электростанции, стояли молча, изредка включая фонарь, и молча водя круглым пучком света по тёмным углам огромного зала. Раздался глухой стук, похожий на тот звук, который слышался из-за стены при открытии брони двери, ведущей из охранного помещения в лабораторию. Что-то сильно загудело — словно запущенный электрический мотор, большой мощности. И вдруг — в комнате появился свет, вначале тусклый, затем яркость света увеличилась, и в помещении стало совсем светло, словно днём. За несколько дней пребывания почти в полной темноте, глаза отвыкли от света, и теперь все жмурились, будто бы смотрели на солнце, только что проснувшись. Так случилось, что Симак проморгался раньше остальных, — и первым увидел стоящее на двух ногах существо. Казалось, что это был обугленный, ссохшийся человеческий труп. Уродливое тело было матово-чёрного цвета, в темноте различить его было бы очень трудно — это была именно та тварь, которая вчера напала на Афганца. На чёрном теле выделялись глаза, похожие на глаза мухи — только у этой твари они были намного крупнее. Порождение ада стояло у подножья лестницы, по её позе Симак понял, что тварь готовится к прыжку. И в тот же миг, словно прочитав мысли разгадавшего тайный замысел человека, она прыгнула — Симак в тот же миг нажал на курок. Он давил на спуск, секунды слились в минуты, существо приближалось к ним, пули отлетали от её тела в разные стороны, и со свистом хаотично рикошетили по всему помещению. Летящую на них тушу отбросило назад одновременно с тем, как автомат Симака сухо клацнул бойком. Магазин его автомата был пуст. Отброшенная силой ударяющихся о тело путь, тварь проскользила по грязному полу с десяток метров, затем неестественно быстро поднялась на четыре конечности, и так же быстро бросилась обратно — к лестнице. Грохнул выстрел, прямо у самого уха Симака, и от этого неожиданного выстрела из глаз посыпались искры — словно от боксёрского, хорошо поставленного удара. «Комар», залетевший в ухо, заглушил своим писком все остальные звуки. Но Симак видел, как плоть существа поглотила выпущенную в неё пулю, как из затылка уродливой головы вылетели куски чего-то черного, мерзкого, словно желе забрызгавшего пол вокруг поверженного мутанта. Симак покосился вправо — и увидел ствол «М-98», затем, развернувшись корпусом тела назад, он увидел Курсанта, припавшего правым глазом к оптическому прицелу. Тут же стоял Беркут — он ещё не мог прийти в себя от яркого света, заполнившего помещение. Симак понял, с момента, когда загорелся свет, прошел лишь миг. Дверь открылась резко. Из металлической рамы вылетел последний осколок пыльного стекла, сломанным зубом торчащий из рамы, — и со звоном рухнул на железный помост, разлетевшись вдребезги. Некоторое время слышалось, как осколки этого «зуба» стеклянным дождём падают на пол под ними, и казалось, что все собравшиеся здесь напряжённо вслушиваются в звон падающего, и бьющегося на мельчайшие части стекла.