Бумеранг - [5]

Новые пассажиры были поглощены обсуждением предстоящих скачек, они стали допытываться у меня, что я думаю о фаворитах. Пришлось с сожалением признаться, что я плохо осведомлен об австралийских рысаках. Оба чрезвычайно удивились, но их утешил Бил, великолепный знаток конного спорта. Обо мне они совсем забыли, и я даже обрадовался, когда Бил подобрал еще одного пассажира, который заговорил о погоде.

Тема и впрямь злободневная: было безветрие, температура воздуха — тридцать восемь градусов. Новый собеседник заверил меня, что в Аделаиде летом далеко не всегда так жарко. Обычная дневная температура — около тридцати градусов. Зато зимой холодно, приходится надевать пальто, шляпу, перчатки.

Аделаида оказалась почтенным и несколько престарелым городом; дома затейливо разукрашены в викторианском стиле. Внезапно Бил опять затормозил так, что нас всех швырнуло вперед. Я спрашивал себя, куда он втиснет еще людей, но оказалось, что любители скачек выходят. Расплатившись по таксе, которую Бил определил неведомо по какому принципу, они непринужденно перелезли через ограду великолепного парка и улеглись на травке под развесистым деревом. С удивлением я обнаружил, что всюду между роскошными клумбами лежат или сидят люди. Кто-то спал, кто-то ел, две женщины вязали, дети играли в прятки среди цветов, влюбленные нежно обнимались, точно они были в лесной глуши, а не в нескольких метрах от заполненного пешеходами тротуара.

— Видимо, в ваших парках нет объявлений «По газонам ходить воспрещается», — заметил я.

— Конечно, нет, — подтвердил Бил. — У нас свободная страна.

Немного погодя он снова остановил машину, теперь у большого здания, в котором помещались всякие учреждения. Я вышел, вышел и тот пассажир, которого занимала погода. По привычке я дал Билу чаевые, но он возмутился.

— Оставь их себе, приятель. Здесь демократическая страна. Привет!

Он дал газ и влился в поток машин.

— А что, все австралийские таксисты такие, как Бил? — спросил я нового знакомца.

— Конечно. А чему вы так удивляетесь?

Я пробормотал, что впервые приехал сюда, не знаю здешних порядков, попрощался и поскорее вошел в подъезд, над которым висела вывеска: «Отдел уличного движения». Обратился со своей проблемой к первому же служащему, но он счел, что дело слишком сложное, и предложил мне пойти к боссу. Начальник, плечистый мужчина лет шестидесяти, сидел за своим столом без пиджака, в одной рубашке, и пил чай. Только я открыл рот, чтобы объясниться, как он прервал меня, указав жестом на кресло:

— Садитесь. Как раз к утреннему чаю поспели. Вам с сахаром, с молоком?

— С сахаром, без молока, — ответил я, твердо решив отныне перенимать австралийскую простоту нравов, тем более что она пришлась мне по душе.

— С сахаром, без молока! — крикнул босс в полуоткрытую дверь, и тотчас появилась миловидная секретарша, неся стакан горячего чая.

— Слышу по выговору, вы из Европы, — продолжал босс. — Как там дела идут?

— Смотря где, — ответил я. — В некоторых странах…

Но босс, подобно Билу, явно предпочитал рассказывать, а не слушать.

— Я ведь побывал в Европе. Еще во время первой мировой войны. Вы знаете, конечно, что мы, австралийцы, помогли выиграть войну. Да, вот это жизнь была…

И он принялся со всеми подробностями описывать, как проводил отпуск в одном французском городишке. Я внимательно выслушал все до конца, после чего очень вежливо и скромно напомнил ему о своем деле.

— Ага, значит, вам нужно разрешение пользоваться в Южной Австралии машиной с левосторонним управлением.

— Простите, не только в Южной — во всей Австралии.

— К сожалению, — сказал босс, — я могу дать разрешение только для Южной Австралии. В каждом штате свои власти.

Достав бланк, он начал заполнять его, а потом спросил:

— У вас есть указатель?

— Указатель?

— Ну да, указатель поворота.

— Конечно, световой сигнал.

— Световые сигналы в Австралии не приняты. Нужно сигналить рукой или — если руль слева — указателем.

— Даже когда темно и руки не видно?

— Даже когда темно.

Он достал откуда-то длинный железный прут с большой жестяной рукой, выкрашенной в желтый цвет.

— А жена не годится? — осторожно справился я. — Я всегда с женой езжу. Она будет сидеть рядом со мной и высовывать руку, когда мне надо повернуть направо. Для левого поворота буду сам сигналить. Еще у меня есть дочь. Она сядет сзади и будет подавать сигнал «стоп».

— Ладно, — сказал босс. — Пойдем вам навстречу.

И он вручил мне разрешение.

— Спасибо, привет! — обрадовался я.

— Привет! — ответил босс.

Я возвращался в порт в отличном настроении. Шофер такси показался мне двойником Била, настолько он был на него похож. Как и надлежит настоящему австралийцу, я сел рядом с водителем и стал помогать Стану (так его звали) высматривать других пассажиров. В благодарность он не только подробно рассказал мне о последней рыбалке, но и одобрительно похлопал меня по плечу, когда мы расстались.

У докеров был обеденный перерыв, а после обеда они в рабочее время устроили собрание по важному вопросу — бастовать или нет. Так в тот день они и не приступили к разгрузке. Но мне сказали, чтобы я не волновался: моя машина и фургон стоят первыми на очереди. Их слова не очень-то меня успокоили, да что толку унывать? И под вечер я снова поехал в город, решил забрать паспорта.