Бумажный дворец - [53]

Анна возвращается с дедушкиным «Великим Гэтсби» в руках.

Я поднимаю на нее глаза, когда она заходит.

– Ты же его уже сто раз читала.

– Это первая редакция, – с благоговением отвечает она.

– Дедушка разрешил тебе его взять?

– Я не стала его беспокоить. Он наверху, в кабинете. – Анна устраивается на кровати. – В любом случае, я не собираюсь его читать, хочу просто лежать на кровати и гладить его. Кто знает, может, мы с ним даже дойдем до чего-то серьезного.

– Вот придурочная, – смеюсь я.

– Да, – произносит Анна. – Для девушки в этом мире лучше всего быть маленькой красивой дурочкой.

– Никто не поможет мне с ужином? – зовет из кухни бабушка Миртл. – Нужно почистить картошку.

– Я схожу, – говорю я Анне. – А ты оставайся и обжимайся со своим романом. Можно я лучше почищу морковку? – спрашиваю я, выходя из комнаты. – У меня не очень хорошо получается чистить картошку.

Когда я это делаю, у меня всегда получаются какие-то бледные кубики, и бо́льшая часть картошки остается на шкурке. Бабушка Миртл расстроится, а я ненавижу ее расстраивать.

– Давай ты лучше сбегаешь к воротам за почтой, – предлагает бабушка. – Я так и не забрала ее сегодня.

Она идет к раковине и принимается чистить картошку. Тончайшие очистки элегантно падают в раковину. Я подхожу к ней и трусь носом о ее шею, тихо фыркая, как пони.

– Какая же ты глупышка, – говорит она. Но улыбается. – Если хочешь надеть мои галоши, они в прихожей.

Морось снаружи сменилась полноценным ливнем. В небе вспыхивает молния, подсвечивая надгробия через дорогу. За ней следует раскат грома.

Май

Я просыпаюсь вся в поту, спиной к двери. Я заснула во время своего ночного караула. Свет фонаря отбрасывает на стену надо мной тень от дерева – ведьмины пальцы. Я не вижу Конрада, но он стоит позади меня, у кровати. Смотрит на меня. Решает. Я ворочаюсь и бормочу, будто бы во сне, ожидая, что он уйдет. Но он не уходит. Его палец касается моей лодыжки, ползет вверх по ноге, останавливается у края ночнушки. Прижимается к моему бедру. Мягкое влажное прикосновение. И тут я понимаю, что это не палец. Я резко дергаюсь в сторону, прежде чем успеваю себя сдержать. Слишком быстро. Слишком бодро.

– Элла? – тихо окликает он.

Я сворачиваюсь в клубок, сгибаю спину, притягиваю колени к груди и хнычу, как будто мне снится кошмар.

– Это не павлин, – бормочу я. Еложу рукой по простыни. – Твой дом здесь.

Конрад отступает в тень. Ждет, когда я успокоюсь. После того как мое дыхание выравнивается, он выходит из комнаты. Дверь вздыхает у него за спиной.

16

1983 год. Июнь, Нью-Йорк

Еще только восемь утра, а в городе уже парилка, стоит пыльный серый запах нагретых тротуаров, собачьей мочи, пятен бензина на асфальте и тонкий душистый аромат липы. Сегодня мы уезжаем в Бэквуд. Машина ждет возле дома. Я помогаю Лео грузить вещи. Ему не терпится отправиться в путь. Впереди шесть часов езды, и он хочет успеть до пробок. Но маме все еще не удалось поймать кота, и в машину уложена только половина вещей, потому что Конрад, которому поручили сносить вниз наши сумки, двигается так медленно, будто плывет сквозь вязкий мед.

– Не можешь чуть быстрее шевелить своими короткими ногами? – бросает Лео.

– Урод, – шипит Конрад.

Лео молчит.

Мама высовывается из окна нашей квартиры на третьем этаже.

– Элла, положить твой ирригатор? Да, и мне нужно, чтобы ты сбегала в супермаркет и взяла мне еще одну коробку. Чтобы можно было насыпать туда кошачий наполнитель на то время, пока мы едем.

Когда все вещи наконец в машине, мама выходит из здания с корзинкой для пикника и кошачьей переноской.

– Он прятался под кроватью, – говорит она, ставя переноску на заднее сиденье и вручая мне корзинку. – Элла, можешь поставить себе под ноги? Лео не хочет останавливаться пообедать по дороге. Там яблоко и три нектарина. Я сделала сэндвичи с арахисовым маслом, майонезом и ростбифом. – Она садится впереди и обмахивается, как веером, каким-то старым уведомлением с приборной панели.

Я двигаю переноску на середину, чтобы отгородиться от Конрада.

– Почему нельзя было взять машину с кондиционером? – возмущается Конрад.

– Ты через несколько часов будешь плавать в пруду. – Лео захлопывает заднюю дверь.

Я открываю окно, впуская влажный ветерок. Не могу дождаться, когда окажусь в лесу. Анна проводит лето на еврейской ферме в Северной Калифорнии, поэтому домик будет полностью в моем распоряжении. Я записалась на занятия по ходьбе под парусом. И этим летом вернется Джонас. В прошлом году родители увезли его с собой в академический отпуск во Флоренцию. Его мама работает над биографией Данте. Предвкушаю, как снова его увижу. Интересно, он сильно изменился или я по-прежнему его выше?

Пробки такие, что машины стоят бампер к бамперу. Где-то в Род-Айленде у нас перегревается радиатор. Лео, чертыхаясь, сворачивает на обочину.

– Мне все равно надо размять ноги, – произносит мама.

В двадцати метрах от нас заглохла еще одна машина. На здоровенном билборде за ней человек в костюме зебры рекламирует автосалон. Я смотрю, как машины ползут мимо, с легкой обидой, как будто нас лишили нашего законного места в пробке.