Бумажные девочки - [68]

Из дома донесся новый взрыв смеха, приглушенный, но достаточно близкий, и Роберт понял, что там находятся несколько человек.

– Пожалуйста, нет… пожалуйста…

Эти слова разбили Кетту сердце; в нем загорелась ярость, ставшая почти непреодолимой. Он подобрался к двери – и поморщился, когда заскрипели петли.

Смех стих. Роберт остановился, чувствуя, как кровь пульсирует в его горле и кончиках пальцев.

– Отпустите меня, – послышался детский голос. – Я ничего никому не скажу, обещаю… вам не нужно меня убивать… Пожалуйста… Я не хочу умирать!

За дверью находился коридор с голым полом, на который осыпалась штукатурка. Голоса доносились откуда-то спереди, и Кетт двинулся в их сторону, отчаянно стараясь не шуметь. Смех больше не звучал, но Роберт слышал тяжелые шаги снизу.

На перекрестке коридор сворачивал влево, к передней части дома, а если повернуть направо, упирался в дверь. Кетт посмотрел на Сэвидж и показал на дверь фонариком. Затем переместился влево – и древний пол сыграл струнный концерт под его ногами. Этот участок коридора оказался коротким – далее он сворачивал направо. Старший инспектор остановился, затаив дыхание.

Впереди была следующая дверь, из нее лился свет.

Роберт оглянулся и увидел, что Сэвидж вошла следом за ним. Он не стал ее останавливать, а сам, приблизившись к двери, присел на корточки и увидел деревянный стул, замотанный проволокой. Продвинулся немного вперед – второй стул с проволокой, на полу следы свежей крови.

Мы опоздали.

Он сделал глубокий вдох и выглянул из-за двери, чтобы увидеть всю комнату.

Еще один стул.

И на нем кто-то сидит.

Проклятье…

Кетт вбежал в комнату и опустился на колени перед занятым стулом; фонарик покатился по полу.

На стуле сидела девочка; руки ей связали за спиной, кроме того, проволока туго стягивала ноги. Пленница сидела неподвижно; волосы закрывали лицо, ногти и кончики пальцев почернели от перекрытой крови. В комнате воняло мочой и дерьмом – и гнилью.

«Слишком поздно», – снова подумал Роберт, убрал с ее лица волосы и приложил пальцы к шее.

Девочка была теплой – и Кетт уловил пульс, слабый, как биение крыльев бабочки.

Она застонала и открыла рот. Ее губы стали сухими, как наждак, язык опух. И хотя лицо было залито кровью и слезами, Роберт ее узнал.

– Делия, – сказал он. – Делия, я полицейский. Ты в безопасности.

Девочка снова застонала. Кетт услышал, как Сэвидж тихо вошла в комнату вслед за ним.

– Это Делия Кроссан, – сказал он. – Она в порядке, но ей нужно…

Что-то ударило Кетта по затылку, и на секунду он почувствовал, что теряет сознание. Мир стал белым, потом черным; боль кипятком хлынула на голову. Роберт понял, что упал на пол; руки и ноги стали неуклюжими, как у куклы. Затем он увидел стоявшего над ним человека. Глаза у него затянуло пеленой, и он не мог разглядеть, кто это; лицо вроде как оставалось открытым, вот только на месте глаз были два креста. Но то, что он держал в руке, не вызывало сомнений.

Ломик.

Мужчина поднял его, и тут его выдал смех – предельно холодный.

– Кристиан, – сказал Кетт, чувствуя во рту кровь, а комната пустилась в дикий пляс. – Кристиан, ты не должен этого делать. Еще не поздно.

Маска Стиллуотера приподнималась при каждом новом вдохе; ломик был поднят, словно орудие палача.

– Мы знаем, что тебя заставлял Фигг, – задыхаясь, проговорил Кетт. – Если хочешь избежать тюрьмы, как в прошлый раз, тебе известно, что нужно сделать. Помоги нам его взять.

– Ты – пустышка, – ответил Стиллуотер. – Такой, как ты, никогда не сможет понять.

Тело Стиллуотера напряглось, затем расслабилось, и ломик начал опускаться.

Неожиданно в комнату влетела Сэвидж, и ее дубинка стремительно опустилась на икру Стиллуотера. Так старое дерево ломается под ударом молнии – громкий треск эхом разнесся по комнате, от одной стены до другой. Преступник сложился назад и упал на пол, выронив ломик. Хрипло втянул в себя воздух, а потом издал долгий пронзительный вопль.

– Вы в порядке, сэр? – спросила Сэвидж, вытягивая вперед свободную руку.

Кетт взял ее и позволил констеблю помочь ему подняться на ноги. Комната продолжала вращаться, ему показалось, что его сейчас вырвет, но он сумел кивнуть.

– Наденьте на него наручники. И оставайтесь с девочкой.

– Без обид, – ответила Сэвидж, доставая наручники, – но, возможно, лучше вам остаться с девочкой. Я поищу остальных.

Кетт покачал головой и решительно направился мимо Сэвидж к двери. Остановился, чтобы поднять ломик, и повернулся к ней, прищурившись от боли.

– Спасибо, – поблагодарил он ее.

– Возьмите этих ублюдков, – произнесла констебль, засунула руку в карман, вытащила серебряный полицейский свисток и протянула ему. – Если я вам потребуюсь, просто свистните.

Кетт кивнул и вышел из комнаты в коридор, который вел к лестнице, уходившей в темноту. На стенах он увидел следы крови, подсохшие, но относительно свежие. Роберт сжал ломик, шагнул на первую ступеньку, и старое дерево тревожно заскрипело. В сочетании с воплем Стиллуотера это означало, что шансов застать похитителей врасплох не осталось.

– Фигг, – позвал инспектор, и его голос дрогнул. – Персиваль. Мы знаем, что вы здесь. Дом окружен. Выходите, и тогда я не стану проламывать ваши проклятые головы.