Бульвар - [99]
Опять спасительная мысль: может, сон и я никак не могу из него вырваться? Липкими щупальцами он затягивает в черную бездну невыносимости...
Сон? Может, все-таки сон?!
Умные, желтые глаза суки смотрели на меня спокойно, с готовностью реагировать на любое мое движение или звук. Чтобы убедиться, что это явь, осторожной рукой я дотронулся до набухших молочный сосков суки и почувствовал их влажную прохладу! Словно в благодарность за этот мой жест теплым языком она лизнула мне руку.
Я осмотрелся вокруг: негустой низкорослый ольшаник, между которым кусты тонкой лозы. На них привядшие желтые листья с капельками мутной росы. Средь всей этой заросли небольшая поляна с сухим мхом и вереском. Вот на этой поляне мы и разместились.
И еще одно обстоятельство было полной реальностью: я был голый, я был совсем голый, как младенец, который только родился. Но ни во сне, ни теперь я не дрожал от холода. Согретый собачьим духом, я даже ощущал теплоту и уют. И мне совсем не было страшно. Даже на мгновение не возникло такое чувство, хотя со всей ясностью я уже понимал положение, в котором я оказался.
Я был обворован и за город вывезен, как ненужная вещь в мусорку. Вокруг меня свора бездомных, таких же как я, выброшенных собак.
Боже, какие же они разные: большие, маленькие, очень маленькие, черные, рыжие, белые, пестрые. И на вид — лохматые, облезлые.
Я опять опустил голову на место, где она лежала раньше, и почувствовал, как ко мне еще сильней прижались собаки. Как раз возле моего лица очутились молочные соски суки...
Облако тумана развеялось надо мной, и я смотрел в небо — густое, тусклое, все еще до конца не просветленное утренним светом. Полнолуние в нем давно утонуло, и оно было по цвету ровным — светло-серым, с розовым отливом.
Я слушал тишину. А она озвучивалась только свистом одинокой птицы. Свистнет — и словно ждет ответа: кто живой — откликнись?! Свистнет — и ждет...
Откуда-то со стороны слышался приглушенный шум. Я догадался, что это проносятся автомобили. Значит, там дорога...
Я сел, потом поднялся на ноги. Вокруг меня мгновенно выросла ушастая разношерстная свора. Вся она напряженно и внимательно смотрела на рыжую суку. Та тихо гыркнула, и поджатые хвосты собак весело завиляли в воздухе. Желтые глаза суки смотрели на меня...
Я сделал шаг — свора расступилась, давая мне пройти...
Я шел в сторону дороги, где с шумом проносились автомобили. Рядом, нога в ногу, рыжая сука. За ней тянулся весь ее разношерстный клан. Пришлось пробираться сквозь густой кустарник и сухостой.
Перед дорогой была неглубокая канава с рыжеватой водой, покрытая зеленой ряской. Ощущая бодрость воды, перешел по канаве на другую сторону. В воде заметил кусок грязного целлофана. Вытащил его, обмотал вокруг бедер.
Оглянулся на свору. Она остановилась на границе водяной канавы. Десяток хвостов прощально махали мне. Желтые глаза суки плакали...
Я вышел на дорогу. Попробовал «голосовать», но несколько машин, с шумом разрезая воздух, пронеслись мимо меня. Успел только заметить направленные на меня удивленные взгляды их пассажиров. Мой вывод был однозначным: никто не остановится. Я пошел...
***
Время, когда он сел за работу и когда закончил ее, обозначилось промежутком в тринадцать месяцев.
Он словно очнулся, осознал себя. Почувствовал свое тело, мускулы, свою кровь.
Удивительно — он был жив.
В конце последнего предложения стояло многоточие.
Не было ни радости, ни печали. Не хотелось ни кричать, ни прыгать, ни плакать...
Хотелось тишины.
Он глубоко вдохнул в себя воздух, прислушался: шло время, он четко услышал его ход.
Как-то возвращаясь с работы домой, на театральной тумбе увидел афишу, на которой прочитал: гастроли Екатеринбургского Молодежного театра; спектакль-драма «Бульвар».
Подумал, что нужно будет обязательно сходить.
Перевод с белорусского Татьяны Духович.
Об авторе
Жук Анатолий Александрович родился 20 мая 1949 года в д. Еремичи Кореличского р-на на Гродненщине. В 1966 году, окончив Еремичскую среднюю школу, поступил в БГТХИ — теперь Академия искусств — на актерский факультет.
В 1970 году, окончив институт, уехал в г. Бобруйск, где на основе курса был организован Могилевский областной театр драмы и комедии (г. Бобруйск).
С 1975 года работает в Театре юного зрителя в г. Минске. Заслуженный артист РБ.
В 1985 году в газете «Чырвоная змена» был напечатан первый рассказ А. Жука «Ливень». После этой первой публикации из-под пера автора стали постоянно в разных изданиях выходить рассказы, повести, сказки, стихи, киносценарии.
Было издано три книги прозы: «Месть мотыльков» (1991 год), «Поговорить надо» (1993 год), «Дневная охота на луну» (2002 год), книга стихов «Грусть» (2007 год).
«Надо уезжать – но куда? Надо оставаться – но где найти место?» Мировые катаклизмы последних лет сформировали у многих из нас чувство реальной и трансцендентальной бездомности и заставили переосмыслить наше отношение к пространству и географии. Книга Станислава Снытко «История прозы в описаниях Земли» – художественное исследование новых временных и пространственных условий, хроника изоляции и одновременно попытка приоткрыть дверь в замкнутое сознание. Пристанищем одиночки, утратившего чувство дома, здесь становятся литература и история: он странствует через кроличьи норы в самой их ткани и примеряет на себя самый разный опыт.
МГНОВЕННЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР THE SATURDAY TIMES. ИДЕАЛЬНО ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ ФРЕДРИКА БАКМАНА. Иногда, чтобы выбраться из дебрей, нужно в них зайти. Айзек стоит на мосту в одиночестве. Он сломлен, разбит и не знает, как ему жить дальше. От отчаяния он кричит куда-то вниз, в реку. А потом вдруг слышит ответ. Крик – возможно, даже более отчаянный, чем его собственный. Айзек следует за звуком в лес. И то, что он там находит, меняет все. Эта история может показаться вам знакомой. Потерянный человек и нежданный гость, который станет его другом, но не сможет остаться навсегда.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.