Бульвар - [74]
Большой, полный людей, пустой город! В нем не найти спокойствия и тишины своей душе, если она сорвалась с орбиты этого спокойствия и той тишины. Каждый сам ищет пути к спасению, ибо не на кого и не на что надеяться. И если хотя бы на минуту возникает какая-то надежда — то будет больше похожа на человека с протянутой рукой, который каждого прохожего молит; подайте с Божьей помощи!
И некоторые подают что-нибудь, лишь бы отстали.
Остается одно: собрать все силы, поверить в себя и попробовать подняться на новую орбиту полета, или с протянутой рукой опускаться на дно, до полного своего распада. Ведь никто не поможет, не сможет помочь. И совсем не от злости или мести никто не умеет, не знает, как и чем быть полезным. Так было всегда и так будет. Человек — вечное одиночество. Он только хорошо научился самого себя обманывать в разных придуманных им самим играх и даже радоваться этому.
Я медленно побрел домой. Уже лежа на диване попробовал читать роман Маркеса «Осень патриарха» — ничего не получалось. Включил телевизор и на одном из каналов наткнулся на фильм «Белой солнце пустыни». И может в десятый раз стал смотреть.
Гениальный актер Луспекаев! Роль его будто бы небольшая — а в фильме выросла до главной. У актера талант, актер — личность. Их удачное сочетание и дало свой, такой высокой планки, редкий в искусстве результат. Помню первое впечатление от фильма: восхищение и мысль, что я так никогда не смогу. Попробовал представить кого-нибудь друного в этой роли — и не смог. Постулат о том, что незаменимых нет, здесь полностью провалился. Конечно, мог бы исполнить роль Верещагина и другой актер, но, думаю, это не было бы так великолепно.
«Ваше благородие, госпожа удача...» — ностальгично звучало с экрана.
«Госпожа удача!...» — вот единственно сущее, предательское и надежное, подлинное и обманное...
Где же ты, моя «госпожа удача»? На какой глубине спрятана и в каком тридевятом царстве? А, может, вообще не спрятана, и ни в каком не тридевятом царстве — а близко, совсем рядом со мной только я не умею увидеть и понять, не услышать.
А она шепчет: оглянись, протяни руку — и я твоя. Из последних сил стараюсь — только воздух в ладонях.
Еще попытка, еще... и просыпаюсь от звонка в дверь, вначале подумал, что мне показалось, — у меня такое бывает во сне, будто звонят. Звонок повторился. Стало понятно, что мне не послышалось, и я пошел открывать.
На пороге стояла Света. Рукой она прикрывала левый глаз, на лице были слезы.
— Что случилось? — встревожился я.
— Можно мне в ванную? — попросила Света.
— Конечно, пожалуйста, — и я пропустил ее в коридор.
Света исчезла в ванной, плотно закрыв за собой дверь. Потом послышалось, как зашумела вода.
Я зашел в комнату, сел на диван, стал ждать. Терялся в мыслях: что случилось? То, что у Светы неприятность, было очевидно.
Света вышла из ванной минут через десять, с покрасневшим лицом и влажными глазами. Под левым глазом четко вырисовывался синяк. Села рядом со мной, сложив на коленях руки и глядя перед собой. Мы молчали несколько минут, потом я осторожно повторил вопрос, на который сразу не получил ответа:
— Что случилось?
Света судорожно и глубоко вдохнула в себя воздух, на мгновение подняла глаза в потолок, потом опять, глядя перед собой, заговорила:
— Помнишь, мы как-то с тобой в итальянское кафе ходили на мой день рождения?
— Помню, конечно.
— Там за наш столик подсел один с заячьей губой.
— Помню. Я ему тогда чуть нос не открутил...
— Вот-вот, так вот он...
— За что?
— Деньги требовал.
— Ты ему должна?
— Я с ним давно за все рассчиталась... Но он не отстает. Каждый раз, когда встретит, требует, чтобы заплатила. Говорит, что счетчик включен и его надо погашать. А не буду — угрожает лицо кислотой облить.
— Где он теперь?
— В сквере за кинотеатром.
Я молча вышел в коридор, надел кроссовки, туже затянул шнурки. На антресолях у меня лежала милицейская дубинка (у одного бомжа, бывшего милиционера, за бутылку «чернила» приобрел), достал ее, завернул в газету, и сверху в нескольких местах обматал скотчем.
— Ты куда? — стоя в дверях комнаты, заволновалась Света.
— Будь дома и никуда не ходи. Я быстро вернусь.
— Не ходи, не нужно! — разгадав мое намерения еще больше забеспокоилась Света. — Кроме Заячьей губы там еще двое...
— Не волнуйся, я быстро... — как мог, ласково успокоил я Свету.
Минут через пять я уже шел по Киевскому скверу. В его глубине заметил трех парней. Двое сидели, один стоял перед ними и, размахивая руками, что-то с восторгом рассказывал. У каждого в руках было по бутылке пива. До них было еще больше двухсот метров, но я для себя уверенно отметил: они! И с одной-единственной мыслью — наказать! — направился к ним.
Я не ошибся: Заячья Губа сидел на лавке с одним из своих знакомых.
Делая вид случайного прохожего, я неожиданно резко повернулся к Заячьей Губе, левой рукой схватил за светлые волосы, оторвал от лавки и, оттянув на несколько шагов, поставил перед собой. Губа попытался вырваться, при этом его бутылка с пивом полетела на асфальт и разбилась. Но мои пальцы, как щипцы, держали его светлые космы.
Село Белогорье. Храм в честь иконы Божьей Матери «Живоносный источник». Воскресная литургия. Молитвенный дух объединяет всех людей. Среди молящихся есть молодой парень в инвалидной коляске, это Максим. Максим большой молодец, ему все дается с трудом: преодолевать дорогу, писать письма, разговаривать, что-то держать руками, даже принимать пищу. Но он не унывает, старается справляться со всеми трудностями. У Максима нет памяти, поэтому он часто пользуется словами других людей, но это не беда. Самое главное – он хочет стать нужным другим, поделиться своими мыслями, мечтами и фантазиями.
Скорее рассказ, чем книга. Разрушенные представления, юношеский максимализм и размышления, размышления, размышления… Нет, здесь нет большой трагедии, здесь просто мир, с виду спокойный, но так бурно переживаемый.
Валенсия мечтала о яркой, неповторимой жизни, но как-то так вышло, что она уже который год работает коллектором на телефоне. А еще ее будни сопровождает целая плеяда страхов. Она боится летать на самолете и в любой нестандартной ситуации воображает самое страшное. Перемены начинаются, когда у Валенсии появляется новый коллега, а загадочный клиент из Нью-Йорка затевает с ней странный разговор. Чем история Валенсии связана с судьбой миссис Валентайн, эксцентричной пожилой дамы, чей муж таинственным образом исчез много лет назад в Боливии и которая готова рассказать о себе каждому, готовому ее выслушать, даже если это пустой стул? Ох, жизнь полна неожиданностей! Возможно, их объединил Нью-Йорк, куда миссис Валентайн однажды полетела на свой день рождения?«Несмотря на доминирующие в романе темы одиночества и пограничного синдрома, Сьюзи Кроуз удается наполнить его очарованием, теплом и мягким юмором». – Booklist «Уютный и приятный роман, настоящее удовольствие». – Popsugar.
Маша живёт в необычном месте: внутри старой водонапорной башни возле железнодорожной станции Хотьково (Московская область). А еще она пишет истории, которые собраны здесь. Эта книга – взгляд на Россию из окошка водонапорной башни, откуда видны персонажи, знакомые разве что опытным экзорцистам. Жизнь в этой башне – не сказка, а ежедневный подвиг, потому что там нет электричества и работать приходится при свете керосиновой лампы, винтовая лестница проржавела, повсюду сквозняки… И вместе с Машей в этой башне живет мужчина по имени Магаюр.
Эта странная, на грани безумия, история, рассказанная современной нидерландской писательницей Мариет Мейстер (р. 1958), есть, в сущности, не что иное, как трогательная и щемящая повесть о первой любви.
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.