Бульвар Постышева - [17]
— Хочешь чай? — спросила она, проведя чистой ладонью по его щеке. — Давай, я поставлю. Ты плохо выглядишь. Устал?
Юля нежно поцеловала Архипа в лоб.
— Хочу, — ответил Архип.
Она встала и ушла на кухню.
А у него от ветра с балкона потекла из левого глаза скупая слёза. Он пальцем её стер, ладонью прикрыл лицо, а потом лег на живот и уткнулся в подушку. Так легче, теплее — хоть их, этих всех, никого здесь не видать и не слышать жалкие речи! Достали!
Суслик-шатун
Кстати, вы знаете, что зимой животных гораздо меньше? Птицы, само собой, улетают в теплые края. А вот животные, ну, те, кто не дурак отмораживать себе что-нибудь, те залегают в спячку. Поэтому зимой животных меньше. Лидер у них по этому делу, медведь. Этот спит всю зиму напропалую. Чего-то сосет. И не дай бог его разбудить — кошмар! Медведь-шатун — страшная вещь! Его даже охотники бояться. Появиться если где-нибудь шатун — за ним сразу облавы, гоны, ваби устраивают. И убивают! Те, что поменьше, казалось бы, опасности не представляют: бурундуки там, мышки всякие — все те, кто зернышки хавают. А чего их бояться — они же маленькие и не плотоядные вовсе — на человека не нападают, и нормально. Сами замерзнут — чего за ними гоняться. Ага! Не тут-то было! Знаете, кто самый страшный из разбуженных зимой? Суслик-шатун. Сейчас я расскажу одну историю, если хотите. Короче, дело как было:
Я точно не знаю, что его разбудило. Может, метеорит где-то рядом в поле грохнулся, и суслика подкинула на своей травяной подстилке так, что он башкой ударился о потолок своей норы и очнулся. Может грунтовые воды какие просочились в его конуру. Может, что приснилось. Любую версию выбирайте — это не важно. Факт есть факт — суслик проснулся. Зима, холод собачий, а он проснулся и ни в одном глазу — сон как рукой сняло и больше заснуть не может, как не ворочался и не пытался вернуться в состояние анабиоза. Всё! Тю-тю, проснулся! Чё делать? Побродил по норе, пожевал протухшие листья, нашел в темноте какие-то злаки, сожрал, и, устав натыкаться на края острой соломы, решил выбираться наружу. А он же зимой на улице ни разу не был. Ну, в смысле не на улице, в смысле на природе. То есть, в поле своем, на верху, да, хрен его знает, как это для них называется, одним словом, он зимой не вылазил из норы. (И словом не одним и надо было сказать «не вылезал»). Ладно, поехали дальше.
Он прогрыз свою пробку, которой ещё осенью вход замуровал. Осенью-то она мягкая была, а тут, на его удивление, твердая как камень и холодная — головой не выдавишь. Пришлось грызть. Ничего — прогрыз. Погрыз — посыпалось что-то белое. Ведра два насыпалось. Это снег. Холодный, аж лапки обожгло. Вот тебе здрасти — вылез. Не ожидал. А всё! Замуровывать больше нечем, да и холоду в хату напустил, застудил помещение, идиот. Теперь только вперед. Вылез, бля, чуть не ослеп! Все белое и сверкает.
— Чё такое?! Не понял! — подумал суслик. — Где поле? Где зяблики? Какого хера тут пенопласта насыпали?
Короче, пока он разобрался, что к чему, несколько раз пришлось в нору бегать, греться с непривычки. Потом, ничего — адоптировался. Но наступила ночь. Стали белые совы шнырять над головой. Задолбали пугать! Башку только высунешь из норы — уже летит, сука пучеглазая. И тихо так летит, сразу и не поймешь, что засада, пока не услышишь её взволнованное дыхание и хруст суставов, и свист махового оперения, и ветер от летящего белого комка. Вот тварь, а? — На звезды полюбоваться не дает! По привычке — шнырк в нору. А там снег подтаял — сыро, продукты питания пришли в негодность. Пару дней он ещё как-то продержался на остатках былой роскоши, а потом и это вымерзло — нужно идти добывать корм. Какого хрена разбудили суслика?! Встал вопрос: «Что делать?» Ответ в таких случаях само собой разумеющийся — выходить на большую дорогу. Суслик рыжий, его в поле видно за тысячу верст. Снег-то белый же. Ничего, пришлось подстраиваться — научился нырять в сугроб, пока снег не налип на шёрстку и частично не закамуфлировал. (Слово-то какое — ещё хрен сразу выговоришь, но ничего и этому научился.) Вышел на тракт. На трассу. На трассе снега почти нет — ветром обдувает, снег только на обочине. Но скользко-о! Пробежался туда сюда — опробовал дистанцию. Вроде, ничего. Если коготками нормально цепляться, можно бегать — не шибко скользко. Для верности, еще разок проскочил туда и обратно — сойдет! Выдавил тушкой своей в придорожном сугробе временное укрытие. А как без него? Совы, коршуны, вороны да и вообще, есть где отсидеться в случае шухера.
Первой жертвой было красное «Жигули». «Пятёрка». Суслик перед ней, о-па, через дорогу, водитель-дятел хлоп на тормоза, завертело, понесло, перевернуло, улетел в сугроб — пока гаишники приехали, полбуханки хлеба суслик надыбал: пакет с хлебом вылетел, когда задняя дверь оторвалась во время переворотов. Гаишники ещё семечки рассыпали, пока протокол составляли — один там всё семечки грыз.
— Нормалёк, — подумал суслик, — так-то чё не зимовать.
Потом были «Камазы», лесовоз, пара «Таёт», «Уазик» директора столовой, Велосипедист-экстримал в красном шлеме. Этот урод полдня суслика гонял, после чего суслик завязал велосипедистов пугать.
Пятая книга иркутского писателя, жанр которого нелегко определить. И не мудрено, так как, сам автор постоянно утверждает, что «жизнь скоротечна и склеена из различных сюжетов, значения которых порой непонятны, порой не поняты», и добавляет в этом произведении: «Осторожно! Не причините вреда тому, что вы видите – вы-то отвернетесь, а как быть ему?!.. Это так же касается и снов!».
Как выглядит Тайна? Где находится это сакральное место, хранящее Тайну?Эта книга — отчёт о путешествии к истокам великой сибирской реки. И отчёт остался бы просто описанием похода, если бы проходил через любое другое место. Только не через мыс Рытый. Смертельные обереги мыса преследуют путешественников. Предсказание сбывается. Быть может, не стоило туда ходить? А может не стоит об этом читать?..
Настоящая книга состоит, казалось бы, из двух абсолютно разных частей. Но лишь, дочитав до последней страницы, понимаешь, что это единое целое. Оригинальный авторский текст и орфография приводятся без изменений, что дает читателю возможность самому судить о прочитанном без помощи и фильтра редакторов. Автор утверждает, что в жизни всё гораздо жёстче, и ему приходилось в некоторых случаях останавливать себя и кое-где сглаживать углы. Что из этого получилось — судите сами.
В 1992 году, впервые в истории освоения Байкала, двое молодых людей – врач Иркутского областного врачебно-физкультурного диспансера и автор этой книги – совершили 73-дневный марафон длиною в 2000 километров, пешком обойдя Озеро. В основу книги лег дневник перехода, в котором отражен каждый день пути, по-своему необычный и неожиданный.Выпавшие на долю первопроходцев трудности и препятствия, риск и неожиданные встречи, суровость сибирской тайги, преодоление личных слабостей, переоценка жизни, рассказ о дружбе, благодарность богам и простым людям, увиденные яркие краски природы – это и многое другое с чувством юмора, самокритики и легкого сарказма излагает в своем повествовании автор.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».