Булавин - [100]
В Тамбовский и Козловский уезды «для охранения тамошнего края» власти прислали полки Болтина (из-под Казани) и Гулица (с Донца). Они обеспечивали «успокоение» местных жителей. По пути сюда усмиряли другие места, охваченные восстанием.
Продолжались действия повстанцев по Волге, где они захватывали торговые суда и, по сути дела, овладели волжским путем. К булавинцам переходили многие работные люди с судов. Они участвовали еще в июне в осаде и взятии Царицына.
В начале июля повстанцы штурмовали цитадель, в которой отсиживался воевода Афанасий Турченин. До этого они в тяжелом бою у Сарпинского острова задержали солдатский полк Бернера, посланный из Астрахани на помощь Турченину. Сражение длилось с третьего часа пополудни до ночи, повстанцы потеряли до 800 человек, но заставили Бернера отступить к Черному Яру. Бернер, которого ранили в бою, потерял около полсотни солдат убитыми, более 140 солдат и офицеров были ранены. После этого повстанцы бросились на очередной штурм крепости — «наметав дров и всякого смоляного лесу и берест, зажгли и с великою силой приступили и тем огнем осадной городок взяли». Воеводу, подьячего и еще нескольких солдат казнили. В городе, теперь полностью перешедшем под контроль восставших, они установили порядки казачьего самоуправления.
К сожалению, среди местных повстанцев не было единства. После событий в Черкасске, окончившихся переворотом и убийством Булавина, в Царицыне собирается круг. Проходит он бурно, в криках и спорах. Его участники, а все они — не только собственно казаки с Дона, но и другие (работные люди, местные горожане и пр.) — стали называться казаками, не пришли к одному мнению по вопросу, поставленному Некрасовым и Павловым, их атаманами: что делать дальше? Первого из них поддерживали казаки, второго — всякая голытьба.
— Господа казаки! — серьезный и твердый голос Некрасова отчетливо звучал на царицынской площади, — Из Черкаского пришли худые вести: Зерщиков и иные старшины пишут, что по приговору всей реки Дону убили Кондратия Афанасьевича Булавина; а за какие вины, не сказывают. Войсковым атаманом избрали Зерщикова. А знатно, что зделано сие без нашего общего совету, изменно. И надобно то вызнать доподлинно, для чего, взяв в Царицыне артилерию, итти со всем на Дон, в Черкаское.
— Погоди, Игнат! — Павлов отодвинул его в сторону и вышел вперед. — Не спеши! Господа казаки! Того, что предлагает Некрасов, делать нам ненадобно.
— Правильно! Любо!
— Нет, неправильно! Надобно мстить кровь Булавина!
— Убили его напрасно!
— Убили, и теперь его не вернешь!
Круг разбушевался — поднялся общий гвалт, со всех сторон виделись поднятые кулаки, сверкающие глаза; некоторые уже схватились за грудки, другие их разнимали. Павлов подождал немного, потом крикнул:
— Верно говорите казаки: Булавина теперь не вернешь! А власть в Черкаском у Зерщикова и иных старшин. За ними, кабыть, идут казаки многие, и низовые, и из верховых городков. Зачем нам на рожон лезть? Выждать надобно.
— Верно!
— На Дон итти ненадобно!
— Не пойдем!
— Вы не пойдете, мы пойдем!
— Любо! Пойдем! Пущай Игнат гутарить!
— Нет, Иван пусть говорит!
Павлов видел, чувствовал, что местная голытьба на его стороне, и это его подбодрило:
— Не пойдем! И артилерию не дадим! Самим надобна — пойдем плавною на море мимо Астрахани для добычи!
— Зачем? Ты что говоришь, Иван?! — Некрасов, обычно сдержанный и степенный, кипел гневом. — Какая добыча, когда наши братья-атаманы побиты без вины?! А бояре на Дон идут. Вот о чем мыслить надобно! Идем на Дон!
— Пойдем!
— Любо!
— Не пойдем!
— На море давно не ходили!
— Пойдем зипуна добывать!
Крики и споры разгорелись с новой силой. Начались стычки между группами повстанцев, сторонников Павлова и Некрасова. Они переросли в драку. В ход пошли кулаки, и многих некрасовцев на том круге «били и пограбили». Кончилось тем, что Некрасов со своими ушел из Царицына. Пришел на Дон в городок Голубые. С ним было 400 повстанцев.
На следующий день после злосчастного круга, разъединившего силы повстанцев, к Царицыну подошел новый полк из Астрахани. Его командир Левингстон привел тысячу солдат регулярной армии, и они пошли на штурм. Повстанцы Павлова, а у него тоже было до тысячи человек, сопротивлялись бесстрашно, но устоять не могли — побежали из города на лодках вниз по Волге. За ними послали погоню, и они, потопив лодки, ушли пешком на Дон, к Паншину. По пути к Павлову приходили новые люди, и он привел в Паншин городок три тысячи повстанцев. Сюда к нему на совет приезжает Некрасов. Вскоре они объединились в Голубых. Многих повстанцев, плененных в Царицыне, вешали в городе по дороге на Дон.
— Июля в 29-й день, — сообщает Зерщиков царю, — ведомо нам, холопем твоим, Войску, учинилось, что вор и изменник Игнашка Некрасов с реки Волги, с Царицына города на Дон в свой Голубинской городок с своими единомышленники перешел, и к своему воровству проклятый людей прельщает и к себе собирает. И по той ведомости мы, холопи твои, Войском судовою и коною (пехоту на судах и конницу берегом. — В. Б.) из Черкаского для искоренения послали и по всем рекам в городки свои войсковыя письма наскоро писали, чтоб изо всех городков так же б с нами, Войском, судовою и коною для искоренения заедино поступали.
Сборник включает ряд исследований, которые ставят задачей осветить политическое и военное значение Куликовской битвы 1380 г. Впервые дается широкий анализ событий как в историографическом, так и в географическом плане, оценка явлений как бы из разных центров — Литвы, Москвы, Орды.
В книге известного советского историка рассказывается о предводителе Крестьянской войны 1773—1775 годов, донском казаке Е. И. Пугачеве. В книге на богатом документальном материале воссозданы события Крестьянской войны, ее причины, ход, итоги, историческая обстановка, в которой она происходила.
О пути, который прошла Русь на протяжении XIII–XV веков, от политической раздробленности накануне татаро-монгольского нашествия до победы в Куликовской битве и создания централизованного Русского государства, рассказывают доктор исторических наук И. Б. Греков и писатель Ф. Ф. Шахмагонов. Виктор Иванович Буганов — известный советский ученый, доктор исторических наук, заведующий отделом источниковедения Института истории СССР Академии наук СССР. Его перу принадлежит более 300 научных работ, в том числе пять монографий, и научно-популярные книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.