Букет фиалок - [20]

— А-а-а, вот оно что… — благодушно улыбаясь, протянул ее собеседник. — Мы имеем дело, так сказать, с совместным проектом. Ну что ж, это похвально… Достойно похвалы и это украшение, сплетенное из листьев дикого винограда… А вот что касается их цвета… — Он помедлил, задумчиво постукивая карандашом по рисунку. — Понимаете, лужайки парка должны быть украшены настоящей растительностью, а не бутафорской. Так что…

— А она и есть настоящая. Этот виноград существует на самом деле… — возразила Кэй. — Он называется «Полночный принц», его вывел Ласло… То есть руководитель нашей фирмы… Ну вы поняли, о ком я. Так вот, он привез его сюда, в Будапешт, «Принц» сейчас в отеле… Только это, конечно, не совсем лоза, ее привезти было бы сложно, это небольшой отросток… Но его цвет точно такой же, как и на рисунке. Если нужно, я могу принести. Здесь недалеко…

— Принести конечно же нужно, но не сейчас, — остановил ее член жюри. — Лучше через два дня, когда мы подведем итоги конкурса. Думаю, у вашего совместного проекта есть все шансы на победу. Так что ждите и не теряйте надежды.

— Ну что, где будем прятать нашу надежду, чтобы, не дай бог, не потерять? — тяжело вздохнув, спросил Ласло, когда они вышли из павильона.

— Зачем же прятать? — улыбнулась Кэй. — Я, к твоему сведению, очень не люблю проигрывать, так что оставим надежду на победу при себе. И вместе с ней пойдем гулять по столице.

— Вот тогда она точно потеряется. Здесь столько всего интересного, что наш совместный проект, как его окрестил суровый дяденька из жюри, выглядит на этом фоне просто детским лепетом.

— Ну, во-первых, дяденька совсем даже не суровый, — весело возразила Кэй. — Во-вторых, из детского лепета тоже можно узнать много интересного. А в-третьих, мне кажется, перед конкурсом ты в отличие от меня проявлял больше оптимизма.

Ласло иронично усмехнулся.

— Наверное, теперь мы поменялись местами.

— Ничего, это ненадолго. Невезучих оптимизм посещает редко, поэтому они и стараются компенсировать его отсутствие позитивными впечатлениями.

Ласло рассмеялся.

— Намек понятен. Куда отправимся в поиске этих самых впечатлений? — оглядевшись, спросил он. — Я, по правде говоря, уже давно не был в Будапеште, поэтому…

— Поэтому экскурсоводом буду я, — деловито оборвала его Кэй. — Я здесь родилась и провела, можно сказать, всю свою жизнь. Гуляла целые дни напролет и в Буде, и в Пеште… Так что предлагаю начать с последнего. Там великое множество кафе и ресторанов. А я ужасно проголодалась.

— Почему ты выбрала именно «Сонату»? Бывала здесь раньше? — поинтересовался Ласло, внимательно осматривая небольшое, заставленное муляжами всех известных музыкальных инструментов кафе.

— И не раз, — утвердительно кивнула Кэй, изучая меню, установленное на пюпитре.

— А мне понравилось вон то, с названием «Монмартр», — указал Ласло на противоположную сторону улицы. — Наверное, там парижский стиль…

— Любите Париж? — вдруг резко бросила Кэй и, со злостью захлопнув меню, села за стол.

Ласло удивленно уставился на нее.

— Вообще-то я там ни разу не был, но если бы съездил хотя бы на день, то, наверное, полюбил бы… По крайней мере, я так думаю.

— Напрасно, — все так же резко оборвала его Кэй. — Этот город отнимает много сил и времени.

— Тебе приходилось там бывать? — осторожно спросил Ласло.

— Нет. И, надеюсь, не придется.

— Откуда же ты знаешь, что…

— Рассказывали. Кто именно, не помню, — раздраженно выпалила Кэй и, пододвинув к нему пюпитр, попросила: — Давайте оставим в покое Париж и определимся наконец с заказом.

— А что, мы снова перешли на «вы»? Или ты всегда переходишь на официальный тон, когда злишься? — попытался пошутить Ласло.

Кэй нервно передернула плечами.

— Я и не думала злиться. Просто ненавижу штампы. Если блондинка — значит, тупица, если профессор — значит, умный, если лысый — то вдвойне, если надежные часы — то швейцарские, если Париж — то романтика, любовь и неземная красота. А на самом деле очень часто все бывает наоборот…

— Это ты о ком? О профессоре? — с улыбкой уточнил Ласло.

Кэй тоже улыбнулась.

— О блондинке. Среди них наверняка найдется хотя бы парочка профессоров.

— Но ни одного лысого. Это уж точно, — с притворной серьезностью изрек Ласло и, устремив ироничный взгляд куда-то в глубь зала, предупредил: — В ближайшие несколько минут о лысых ни слова.

— Почему? — удивилась Кэй.

Но ответ на этот вопрос был уже перед ней — в виде поблескивающего лысиной официанта.

— Я думал, что у тебя начнется приступ истерического смеха, — сказал Ласло, когда тот отправился на кухню.

— Я тоже, — хихикнув, призналась Кэй и, бросив быстрый взгляд на кафе «Монмартр», с грустью добавила: — Но я быстро вспомнила Париж…

— Хотя ты никогда не была там, этот город все же вызывает у тебя не самые лучшие воспоминания, — окинув свою собеседницу внимательным взглядом, осторожно заметил Ласло.

Кэй не ответила.

— Я знаю о Фабьене, — вдруг сказал Ласло, стараясь не смотреть ей в глаза. — Только не спрашивай откуда. И не думай, что мне жаль тебя. К тебе просто нельзя испытывать жалость. Ты для этого слишком симпатична и непосредственна…

— Да? Ну что ж, я рада за себя, — невесело усмехнулась Кэй, отвернувшись к окну.