Букет фиалок - [18]

Он обреченно махнул рукой и стал спускаться по ступеням. А Кэй смотрела ему вслед со смешанным чувством вины и беспричинной обиды, стараясь подавить в себе желание окликнуть его. Но оно оказалось сильнее.

— Подождите, Ласло. «Полночный принц» — это название того самого винограда, о котором вы сегодня рассказывали? — наконец вымолвила она прерывающимся от волнения голосом. — Того самого, цветом напоминающего осенний канадский клен?

Ласло замер на самой нижней ступени.

— Да, я решил назвать его именно так. Ведь он карабкается вверх… к окнам, к балконам… как тайный любовник… А все женщины мечтают, чтобы таким любовником был именно принц.

— Почему же вы раньше никому не говорили о своем открытии? Почему не участвовали в выставках и фестивалях, как тот парень, о котором вы говорили?

Ласло пожал плечами.

— Сам не знаю. Все чего-то ждал… Может быть, более подходящего случая. А может быть, чего-то еще… или кого-то. — Он сделал паузу, а потом понизил голос почти до шепота: — Может быть, вас… Ну а то, что напрасно, это уже не имеет значения.

— Ну почему же напрасно? «Полночный принц» — это ваша мечта, а мечта никогда не бывает напрасной. Раз вы сумели ее осуществить, но не сумели рассказать о ней другим людям, значит, кто-то должен сделать это за вас.

Ласло встрепенулся, с надеждой посмотрев ей в глаза.

— Вы хотите сказать, что… что согласны участвовать в конкурсе? — запинаясь, спросил он.

Кэй отвела взгляд.

— Вы слишком торопитесь с выводами. Мне нужно подумать.

Ласло понимающе качнул головой.

— Это обычный для любой женщины ответ, — с легкой улыбкой заметил он. — Идет ли речь о предложении руки и сердца или о предложении перейти на другую работу, женщины всегда говорят одно и то же… Во всяком случае, сначала. А потом… потом каждая дает свой ответ. Когда я смогу услышать ваш?

Кэй усмехнулась, подбросив ключи на ладони.

— В старых мелодрамах на раздумье обычно просят три дня. Но поскольку я современная девушка, то управлюсь раньше. Главное, чтобы была подходящая атмосфера для размышлений. А у меня она как раз есть. Одиночество и тишина.

— Но долгое пребывание в такой атмосфере оказывает не самое положительное влияние. Поэтому не забудьте, что утром я, как обычно, навещу вас в магазине.

Кэй кивнула в знак согласия.

— Хорошо. До завтра.

— До завтра.

Они улыбнулись друг другу на прощание, и Кэй пошла домой. За порогом квартиры было темно и пусто. Воздух в подсвеченных уличными фонарями комнатах казался непроницаемым, как многослойная вуаль, и густым, как шоколадный ликер.

И вправду хорошая атмосфера для размышлений, с невеселой иронией подумала Кэй, остановившись в дверях гостиной. Если не оглохнуть от тишины…

Она взяла в руки пульт музыкального центра и включила его, одновременно увеличив громкость. Динамики отозвались знакомой мелодией. Сердце — привычной тоской.

— Ну вот и вытряхнули мы из нашей ежевечерней ретрокопилки последнюю песню, — услышала она несколько секунд спустя монотонный голос диджея. — И сегодня последней старинной монеткой в ней был французский «Букет фиалок» от романтика-исполнителя романтикам-слушателям. Надеюсь, вы сохраните его надолго. Это будет нетрудно, ведь он неувядающий, нужно только почаще вспоминать о нем, напевая эту песню, но и не забывать при этом о более свежих букетах. Букетах из популярных сегодня хитов. Один из которых продолжит наш музыкальный вечер…

Гостиная наполнилась бешеным ритмом звучащей отовсюду вот уже несколько недель подряд песенки. Кэй вновь взяла в руки пульт, и музыка смолкла.

Как было бы хорошо, если бы можно было вот так за одну секунду отключить все свои бессмысленные переживания, пустые надежды и навязчивые воспоминания, подумала она, медленно окинув взглядом темную комнату. И, задержав его на картине Фабьена, с усмешкой прошептала:

— Может, мне это удастся, если я избавлюсь от этого неувядающего букета? Может, это он все время затягивает меня в омут воспоминаний? Может, Фабьен нарисовал его нарочно? Чтобы он терзал меня одним своим видом? Ведь он же неувядающий, значит, будет мучить меня еще долго… Если, конечно, я первая не расправлюсь с ним…

Кэй подошла к картине и провела кончиками пальцев по полураскрывшимся бутонам фиалок, а потом остановила их на узелке широкой ленты, словно собираясь развязать ее, чтобы увидеть, как осыпаются с холста лиловые цветы… Но вдруг отдернула руку.

— Нет, так дальше жить нельзя! Это просто сумасшествие… наваждение, бред… кошмарный сон, где я сама главное действующее лицо… и где я сама себя почему-то не узнаю…

Она подошла к окну. Розовые бутоны на шторах светились мягким светом уличных фонарей, и Кэй вдруг вспомнила золотые листья винограда, укрывающие стены музея, и рассказ Ласло.

— Как некрасиво получилось, — смущенно потупилась она, словно Ласло мог ее видеть сейчас и словно она только сейчас поняла всю сумасбродность своего поступка. — И сама не знаю, что вдруг на меня нашло. Зачем я говорила ему все эти бредни?.. И не только возле музея, но продолжала еще и здесь, на лестнице… А ведь он не только сделал мне деловое предложение, но и оказал доверие. Доверие представлять его фирму. Да что там, возможно, я первая, кому он доверил свою тайну о «Полночном принце», а я даже не осознала этого… Вела себя как настоящая психопатка. Ну ничего, утром обязательно извинюсь. И еще скажу, что согласна участвовать в конкурсе. В конце концов, мне сейчас просто необходимо занять себя чем-то трудновыполнимым, требующим большой ответственности, иначе постоянные мысли и воспоминания о Фабьене сведут меня с ума… не говоря уже об этой тишине и пустоте.