Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938 - [12]

. Посещавшие позже Советскую Россию рассказывали, что ни один подарок не мог доставить Бухарину большего удовольствия, чем пополнение каким-нибудь редким экспонатом его великолепных коллекций птиц и бабочек. Его основательные знания чешуекрылых произвели впечатление на академика И. П. Павлова, тоже энтузиаста-коллекционера, а рассказы о его домашнем зверинце, который к 30-м гг. занимал целую дачу и даже часть территории Кремля, стали легендарными ^{53}. Отец также воспитал у него непреходящий интерес к искусству и мировой литературе, что позволило Бухарину сделаться выдающимся большевистским литературным критиком. Из первого увлечения выросла еще одна страсть, и прежде, чем он открыл, что «одна жизнь не может быть поделена между двумя такими требовательными богами, как искусство и революция», Бухарин думал стать художником. После 1917 г. это стремление проявилось в карикатурах на политических деятелей — иностранные коммунисты хранили эти карикатуры среди своих самых ценных вещей ^{54}.

Ранние годы «бессистемного» обучения и чтения «положительно всего» составляют существенную часть образования Бухарина. Многие большевистские руководители принадлежали к интеллигенции, но немногие были действительно интеллектуалами, искателями в мире идей. Большинство начинали революционную деятельность в раннем возрасте, недоучками, и даже поступившие в университеты вскоре были вовлечены в студенческое движение, что обычно наносило ущерб учебе (как случилось и с Бухариным). В результате, усвоив политическую риторику и идеологическую софистику, они не были способны расширить свой горизонт и интересы за пределы господствующей социалистической доктрины. Когда Бухарин семнадцати лет вступил в партию, он уже обладал интеллектуальной любознательностью и той базой знаний, включая владение иностранными языками, которые, видимо, в дальнейшем помешали ему рассматривать большевизм, а отчасти и все марксистское учение, как закрытую систему. Он стал впоследствии самым разносторонним из большевистских теоретиков и в свои зрелые годы больше других политических вождей был знаком с современными немарксистскими идеями и больше других испытал их влияние.

Интеллектуальная самобытность Бухарина также, видимо, ведет свое начало с раннего периода его жизни. Если его утверждение, что он выработал «ироническое отношение к религии» на пятом году жизни, может быть воспринято с некоторым скептицизмом, то несомненно, что тяжелое положение семьи после возвращения в Москву, безусловно, глубоко поразило его. Он начал смотреть на современную городскую жизнь «не без некоторого презрения». В годы учебы в начальной школе он испытал «духовный кризис» — обычное явление в жизни юного русского интеллигента — «и решительно разделался с религией». Если это и огорчило его православных родителей, то они, вероятно, были утешены его академическими успехами. В 1900 или 1901 г. он окончил начальную школу с наивысшими оценками и поступил в лучшую московскую гимназию. Программа классической гимназии предусматривала подготовку учеников для университета, и требования поэтому были очень высоки. Он снова получил высшие баллы, «хотя и не прилагал никаких к этому усилий» ^{55}.

В гимназические годы Бухарин, как и многие другие представители его поколения, впервые столкнулся с политическим радикализмом. Русская гимназия уделяла большое внимание классическим наукам и старалась привить почтение к традиционному обществу. В действительности же она оказывалась как бы первой станцией на пути в революционную политику, так как жесткая школьная дисциплина явно вызывала широкое неповиновение авторитетам. В младших классах ученическое вольнодумие приобретало невинные формы — курение украдкой, азартные игры, списывание и разрисовка стен уборных. Но во время учебы Бухарина в старших классах, в канун революции 1905 г., вольномыслие гимназистов стало более серьезным. Бухарин как член радикальной ученической группы организовывал дискуссионные кружки и распространял подпольную литературу. Первые политические увлечения его были совершенно невинны, он находился под влиянием Дмитрия Писарева, чей нигилизм и прославление элиты «критически мыслящих» долго были популярны среди молодежи России. К осени 1904 г., однако, Бухарин и его товарищи-гимназисты, прошедшие «через стадию писаревщины», подошли к идеям, больше отвечавшим духу времени ^{56}.

Пагубная для России война с Японией 1904–1905 гг. трагически обнажила всю глубину отсталости и жестокой несправедливости царизма. После 1900 г. общественное недовольство и открытый протест разрастались вглубь и вширь. Крестьянство (около 80 % населения), возмущенное своими полуфеодальными повинностями, жаждущее земли, все чаще совершало отдельные акты нападения на помещичьи хозяйства; немногочисленный, но растущий промышленный пролетариат испытывал свои силы в нестихающих волнах забастовок, а в городских образованных слоях усиливался голос политической оппозиции всех оттенков. Силы надвигающейся революции ощущались и в гимназии, где русская оппозиционная идеология XIX века уступила место модернизированному народничеству партии социалистов-революционеров и марксизму социал-демократической рабочей партии, уже расколовшейся на два соперничающих крыла — радикальных большевиков, возглавляемых Лениным, и более умеренных меньшевиков. Симптоматичным для гимназических настроений являлось то, что конституционный либерализм, имевший немалый успех на широкой политической арене, нашел мало сторонников в гимназии. Бухарин и его друзья пригласили выступить в своем кружке известного профессора-марксиста Михаила Покровского, который произвел впечатление своим страстным антилиберализмом и «пролетарским якобинством»