Бугимены - [11]

– Ты знаешь, что я был экзологом очень длительное время, и без особого труда многих могу стереть в порошок.

Пикар молча ждал.

– Многие ненавидят меня за то, что где-то я был первым, – первым открыл что-то, первым пришел к правильному выводу, послал сведения и артефакты в Звездный Флот и музеи Федерации вместо того, чтобы продать их за большие деньги перекупщикам.

– Сколько их?

– Много, – ответил Болдуэн, со стуком поставив стакан с вином на стол. Немного помолчав, Пикар сказал:

– Итак, ты хочешь выйти из игры?

– Я хочу умереть в своей кровати, а не в каком-нибудь заброшенном уголке, куда пошлет меня музей. – Он сделал большой глоток и добавил:

– Две недели – это большой срок.

Пикар ободряюще улыбнулся:

– На борту "Энтерпрайза" ты будешь чувствовать себя в безопасности.

– Глупо правда? Но иногда мной овладевает самая настоящая паранойя. Скорее всего, я скручу старые газеты и разбросаю их вокруг своей кровати, чтобы никто не смог подкрасться ко мне, пока я сплю. – Он сокрушенно покачал головой.

– Но должен же быть у тебя какой-то план?

– Конечно. У меня всегда есть план. Я хочу исчезнуть.

– Но это будет трудно сделать на Альфа Мемори.

– Отчего же? Корабли делают посадку на Альфа Мемори и снова уходят.

Они пристально посмотрели в глаза друг другу. Пикар всегда симпатизировал Болдуэну, у которого в жизни было немало таких моментов, когда надо было срочно принимать жизненно важные решения, чтобы выйти из ситуаций, из которых, казалось, нет выхода. Вот и сейчас он принял решение исчезнуть. От Трой Пикар узнал, что люди, занимающие ответственные посты, часто страдают от подобных фантазий.

В своих мечтах, например, Пикар водил грузовые корабли или мог бы стать фермером на какой-нибудь пограничной планете или даже преподавать в Академии, но через неделю это, скорей всего, ему бы надоело.

– У тебя, так же, как у меня, риск в крови. Выражается он по-разному, но суть одна, – заметил Пикар.

– Так оно и есть, Жан-Люк. Пикар допил вино и добавил:

– Если это тебе интересно, то я уверен, что консул Трой будет рада помочь тебе.

– Это лишь половина того, что мне нужно. Я рассчитываю на твою помощь.

– Да, конечно. Но если я оставлю тебя на Альфа Мемори, то люди наверняка заметят это.

– Придумай что-нибудь. – Болдуэн встал. – Ты капитан.

Он вышел, а Пикар задумчиво уставился на звездную радугу, которой прежде любовалась Трой, размышляя, сможет ли он придумать что-либо для профессора. А если придумает, то скажет ли ему?

Весли отыскал командира Ля Форжа в технической лаборатории, сидящего за таким же, как и в конференц-зале, столом из вулканического стекла, вся поверхность которого была завалена различными деталями, измерительными приборами, считывающими устройствами и светодиодами. Здесь же находился главный монитор, и каждый, кто разбирался в светопотоках, легко мог получить всю информацию о корабле.

Ля Форж, едва повернув голову в сторону Весли, сказал:

– Энергетическая мощность упала на три процента, а я не знаю почему. – Он указал на экран, где металась синусоидальная кривая.

Ля Форж родился слепым, и это поразило Весли при первой их встрече. Для того, чтобы видеть, он вынужден был носить особое чувствительное устройство, называемое "Визор", которое прикрывало его глаза и контактировало со зрительным центром. Закреплялось оно за ушами. Весли понадобилось некоторое время, чтобы понять принцип его действия, а Ля Форж, подшучивая над этим, говорил, что это то самое деревянное глазное яблоко, о котором Марк Твен говорил, что "оно заставит и детей плакать". Насколько Весли знал, от "Визора" никто не плакал, а между медицинскими экспертами постоянно велись дискуссии на тему о том, видит Ля Форж на самом деле или нет.

Ля Форж дотронулся до освещенного квадрата на столе, и синусоидальная кривая угасла.

– Чем могу быть полезен, Весли?

– У меня проблемы с голодекой.

– Надеюсь, это не ремонт?

– О нет. – Весли показал ему бледно-голубой цилиндр и пояснил:

– Это дал мне Дейта. В нем заключена программа, построенная с учетом шкалы Бодер, для создания абсолютно новых чужестранцев, до сих пор не существовавших. Сможешь ли ты помочь мне ввести эту программу в компьютер голодеки?

Ля Форж взял чип, осмотрел его и поставил на стол. Откинувшись в кресле, он сложил руки на своем плоском животе и спросил:

– Зачем это тебе, Вес?

Весли оглянулся: в мастерской все были заняты обслуживанием приборов и считыванием информации с них. Он глубоко вздохнул и рассказал Ля Форжу о своих проблемах. Выслушав, Ля Форж покачал головой:

– Ты напоминаешь мне одного знакомого ребенка, Руана, ему уже четыре года, но он до смерти боится академии Звездного Флота.

Весли почувствовал подвох, но все же спросил:

– Почему?

– Он потерял уже надежду когда-нибудь побывать в космосе, потому что боится, что когда придет время поступать в Академию, он чего-то не будет знать, и придется поступать в другое учебное заведение. Кроме того, ему кажется, что ему всегда будет четыре года.

Весли улыбнулся:

– Ты считаешь, я слишком рано волнуюсь?

– Я думаю, что когда тебе довертят корабль, ты уже будешь готов к этому. Звездный Флот не раздает галактические корабли, как леденцы, ты это знаешь.