Буэнас ночес, Буэнос-Айрес - [13]
Проводя в своей группе письменную контрольную — все мы должны были делать это раз в месяц, — я даже испытывал легкую дрожь, сладострастно склоняясь над каким-нибудь бровастым красавцем и случайно-нарочно, как говорили мы в школе, касаясь его пальцев, чтобы привлечь внимание к какой-нибудь чудовищной орфографической ошибке. Ах, пальчики! Да, это было смешно, это было унизительно, но не забудьте: я находился в возрасте, когда молодой человек так же одержим сексом, как маленький ребенок — конфетами. Любой намек на прикосновение, на малейший физический контакт с телом молодого мужчины — случалось ли это в переполненном автобусе, когда облаченная в джинсы промежность стоящего пассажира оказывалась на уровне моего лица, или на невыносимо душном верхнем ярусе Оперы, когда какой-нибудь соблазнительно потный лакомый кусочек, ничего не подозревая, прижимался бедром к моему бедру, — мой член тут же вел себя подобно приветствующей фюрера руке доктора Стейнджлава:[30] достаточно было самого невинного соприкосновения с желанной плотью, как он взвивался в неуправляемом нацистском салюте.
Часть 3
В школе, впрочем, подобная прущая напролом сексуальная энергия могла довести до неприятностей, если вы не прилагали достаточных усилий к тому, чтобы скрыть свое влечение к кому-то из студентов. В начале каждого урока полагалось проводить перекличку, и, естественно, проходило две или три недели, прежде чем я оказывался способен запомнить все имена — за исключением, столь же естетвенно, имени единственного красавчика (уж то-то имя запечатлевалось в моей памяти так же мгновенно, как и смазливое личико). В результате, вызывая читать вслух учебник, в эти первые дни я поневоле прибегал к безличному «Теперь вы», «Ваша очередь», пока мои глаза не останавливались на моем Адонисе и я не выпаливал: «Прошу вас, Дидье».
Я долго не замечал эффекта, производимого этим моим очевидным предпочтением, пока однажды вечером такое не случилось опять и очередной «Дидье» (или «Патрик», или «Марк» — это всегда бывало одно из тех французских имен, которыми по праву называют только совсем молодых людей) не только вспыхнул, ощутив, что не по своей вине оказался объектом усмешек остальных, но бросил на меня яростный взгляд; только тогда я, к своему ужасу, понял, насколько очевидна причина моего фаворитизма и как неприятно мое внимание Дидье, даже если он сам оказывался геем (а я знал, что это не так — все эти Дидье очень редко ими оказывались).
(Когда я рассказал о случившемся Скуйлеру, он погрозил мне пальцем и сказал: «Я знаю, Гидеон, как это бывает».)
По совпадению или нет, именно мои любимчики обычно выдавали забавные фразы, которые я, как любящий родитель, чье чадо только что пролепетало самую смешную вещь на свете, кидался повторять коллегам в комнате отдыха. Среди моих учеников имелись молодой марокканец с ресницами «отсюда досюда», который, когда я его спросил, во что он одет, ответил «В пару желтых синих джинсов», и похожий на Роберта Редфорда[31] юрист, оправдывавший свое пятнадцатиминутное опоздание тем, что попал в «транспортную затычку». Сам я получал массу удовольствия из предоставляемых двуязычием возможностей игривых намеков.
Особенно мне нравилось объяснять, например, невинное словечко «bite»[32] и выражать искреннее недоумение по поводу коллективных смущенных усмешек моих учеников, когда я писал это слово на доске. Я, конечно, прекрасно знал, что по-французски оно означает «член», и с легкостью мог избавить студентов от смущения, заранее напомнив, что все мы — взрослые люди, достаточно умудренные жизнью. И все же мне никогда не надоедало не только смотреть на разинутые рты, но и наслаждаться впечатлением, которое на студентов производило мое очаровательное, обезоруживающее неведение насчет непристойного значения этого слова. (Я пишу «на студентов», однако единственным, чье впечатление меня интересовало, бывал Дидье, или Патрик, или Марк.)
Вспоминаю одного из этих «Дидье»… на самом деле его звали Марсель, выглядел он двойником Сэла Минео из «Бунтовщика без причины» и обладал самой влажной и страстной вертикальной впадинкой между носом и верхней губой, какую мне только случалось видеть не на экране. Однажды вечером, к моей тайной радости, Марсель задержался после занятий, когда я уже собирался уходить, и робко приблизился к моему столу. Его интересовало, сказал он, значение выражения «dire straits».[33] Будь это кто-нибудь другой, я ограничился бы настолько кратким ответом, насколько это позволяли правила «Берлица» (которые, впрочем, требовали от персонала бесконечного терпения по отношению к любому студенту, оплачивающему занятия); с Марселем же я, хоть и понимал, что жертвую своим свободным временем, был готов выйти далеко за пределы того, что диктовал мне долг. Я начал с обычного словарного определения, потом привел множество примеров, в основном касавшихся финансовых затруднений, и наконец предложил ему самому придумать несколько фраз. На все это ушло минут двадцать — двадцать минут, которые я мог провести в комнате отдыха, — но я счел достаточной компенсацией возможность просто смотреть на это похожее на орхидею личико, ясные глаза, трогательно наморщенный лоб. Когда же я наконец спросил Марселя, зачем ему потребовалась эта информация, он ответил, смущенно покраснев, что «Dire straits» — его любимая группа; тут я понял, что все мои тщательно подобранные примеры били мимо цели, что они Марселя ни капельки не интересовали. Я почувствовал, что получил от него все, что он мог мне дать. Отныне он стал лишь предлогом для моих фантазий.
Перед вами – удивительный роман.Роман, в котором причудливо переплетаются мотивы самых известных детективов Агаты Кристи, а на их основе создается новая, увлекательная криминальная интрига!…Совершено загадочное убийство.Подозреваются все обитатели и гости уединенного, занесенного снегом особняка.Расследование ведет… сама Королева Английского Детектива!
Гилберт Адэр — писатель, которого Айрис Мердок назвала «последним эстетом от современной беллетристики». Стиль его, легкий без легкомыслия и «литературный» без выспренности, не подкупает читателя простотой непосредственности, но — затягивает, точно в паутину, в сплетение мыслей и чувств, эмоций — и импрессий.Читать прозу Адэра приятно, отчаянно интересно и — увлекательно в лучшем смысле этого слова.Превращать детективы в блистательно-интеллектуальную «игру ума» — или, наоборот, стилизовать интеллектуальную прозу под классический детектив — пытаются многие.
Тема обоих романов Адэра — любовь и смерть, но если в первом — история гибельной страсти стареющего писателя к молодому голливудскому актеру, то во втором — первая любовь и взросление юного американца на фоне майских событий 1968г. во Франции. Адэру удается с тончайшим психологизмом и кинематографической зримостью рассказать о темных глубинах человеческого сердца.
Поначалу был «Ход Роджера Мургатройда», иронично и тонко обыгрывающий реалии романа Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда». Потом появилось «Убийство в стиле» — название, относящее читателя к «Происшествию в Стайлз», и сюжет, изящно контрастирующий с «Зеркало треснуло».…Знаменитая актриса убита — прямо во время съемок, на глазах у десятков людей. Однако НИКТО из свидетелей не заметил ровно НИЧЕГО!Полиция — в растерянности. И тогда за дело берутся автор детективов Эвадна Маунт, обладающая талантом детектива-любителя, и ее лучший друг — инспектор Скотланд-Ярда Трабшо.Их выводы — подозреваются практически все люди из окружения убитой.
Тема обоих романов Адэра — любовь и смерть, но если в первом — история гибельной страсти стареющего писателя к молодому голливудскому актеру, то во втором — первая любовь и взросление юного американца на фоне майских событий 1968г. во Франции. Адэру удается с тончайшим психологизмом и кинематографической зримостью рассказать о темных глубинах человеческого сердца.
Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…
Юрий Вафин – один из самых загадочных персонажей Рунета. Его каналы и соцсети привлекают десятки тысяч подписчиков, его цитируют и приглашают на интервью, его постов ждет огромная аудитория – но никто не знает, как он выглядит. Искрометная интеллектуальная сатира под маской дворового фольклора и автор, упорно сохраняющий инкогнито – вот рецепт успеха Вафина. Этак книга собрала лучшие тексты Юрия Вафина. По ней можно гадать, из нее можно черпать мудрость, ее можно цитировать. Невозможно лишь одно – остаться к ней равнодушным.
Много лет назад группа путешественников отправилась в «тур обреченных» в Ад, штат Техас. Вскоре после их судьбоносного путешествия город был обнаружен техасским полицейским-спецназовцем Гарреттом Паркером. За проявленный героизм, Гаррет был повышен до Техасского Рэйнджера. С того рокового дня прошло более десяти лет. Но что-то ужасное происходит снова.Сначала бесследно исчезали водители, а теперь из Эль-Пасо в рекордных количествах исчезают дети. Гарретт отправляется обратно в этот район для расследования.
Был жаркий день в Вирджинии, во время Великой Депрессии, когда автобус сломался на пустынной лесной дороге. Пассажирам было сказанно, что ремонт продлится до завтра, так что… Что они будут делать сегодня вечером? Какая удача! Просто вниз по дороге, расположился передвижной карнавал! Последним человеком, вышедшим из автобуса, был писатель и экскурсант из Род-Айленда, человек по имени Говард Филлипс Лавкрафт…
Высокий молодой человек в очках шел по вагону и рекламировал свою книжку: — Я начинающий автор, только что свой первый роман опубликовал, «История в стиле хип-хоп». Вот, посмотрите, денег за это не возьму. Всего лишь посмотрите. Одним глазком. Вот увидите, эта книжка станет номером один в стране. А через год — номером один и в мире. Тем холодным февральским вечером 2003 года Джейкоб Хоуи, издательский директор «MTV Books», возвращался в метро с работы домой, в Бруклин. Обычно таких торговцев мистер Хоуи игнорировал, но очкарик его чем-то подкупил.
Два великих до неприличия актерских таланта.Модный до отвращения режиссер.Классный до тошноты сценарий.А КАКИЕ костюмы!А КАКИЕ пьянки!Голливуд?Черта с два! Современное «независимое кино» — в полной красе! КАКАЯ разница с «продажным», «коммерческим» кино? Поменьше денег… Побольше проблем…И жизнь — ПОВЕСЕЛЕЕ!
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.