Будуар Анжелики - [93]
Девица поспешила домой готовиться к торжественному событию, а помещик вернулся в церковь, чтобы договориться с кюре.
Выслушав план своего приятеля, священник, к своей чести, в ответ замахал руками, но уже через несколько минут, соблазненный довольно круглой суммой, к своему бесчестью, согласился провести в полночь некое подобие венчального обряда.
Они не предполагали того, что их разговор будет подслушан, что служка спешно оседлает коня и помчится к епископу, что тот поторопится сесть в карету и в сопровождении небольшого отряда своей личной гвардии отправится в это селение…
В полночь в пустой церкви кюре произнес перед мнимым женихом и его невестой вольный набор латинских фраз, после чего сказал, что отныне они могут с чистым сердцем и возвышенной душой исполнять повеление Божье плодиться и размножаться. И лишь только он произнес: «Amen!», в церковь вошли гвардейцы вот главе с епископом в торжественном облачении. Невозможно передать словами выражение лиц помещика и кюре!
А епископ утвердил законность обряда венчания и благословил супружескую чету.
Так бравый Либертен осуществил свое право первой ночи…
Де Лозен церемонно раскланялся в ответ на бурные аплодисменты собравшихся.
— То, что я вам сейчас предложу… — начала Катрин.
— Начало довольно интригующе, — заметил де Грие.
— Всего лишь короткая зарисовка парижской жизни, так густо насыщенной превратностями любви…
— Без которых она была бы отвратительно пресной, — поморщившись, произнес Перро.
8
— На улице Турнель, — начала свой рассказ Катрин, — жил некогда один молодой человек, мечтавший о карьере Буше или Рембрандта. Он снимал мансарду с большими окнами, где устроил себе мастерскую, сплошь завешенную эскизами и готовыми полотнами, пропахшую красками и заставленную гипсовыми копиями шедевров великих мастеров древности.
Однажды в дверь мастерской постучался довольно молодой, но солидный господин, с виду напоминающий удачливого купца или цехового старшину. Господин представился и попросил разрешения ознакомиться с работами. Получив разрешение несколько удивленного хозяина мастерской, он бегло, но внимательно осмотрел его полотна и эскизы, а затем заказал портрет своей супруги.
Художник согласился. Когда они оговорили материальную сторону дела, сроки и дату первого сеанса, заказчик попрощался и уже направился к выходу, но в дверях остановился и сообщил, что не имеет возможности сопровождать жену на сеансы позирования, а потому с ней будет приходить его старшая сестра.
В ответ художник равнодушно пожал плечами, но подумал, что лучше бы приходил он, чем его старшая сестра, скорее всего, иссушенная старая грымза, присутствие которой будет действовать на атмосферу творчества, как уксус на молоко.
Этими мыслями он поделился со своим соседом, магистром Сорбонны, славным малым лет сорока пяти, жившим этажом ниже. Магистр в ответ предложил, в шутку, разумеется, во время сеансов позирования давать грымзе уроки философии. Оба расхохотались, представив себе эту картину, и на том обсуждение этого вопроса закончилось.
Каково же было изумление художника, когда на следующий день к назначенному времени в его мастерскую вошла супруга заказчика, худосочная молодая дама, лет примерно двадцати трех, бледная, томная, с широко раскрытыми синими глазами и тонкими губами, поджатыми в виде бутона тюльпана, которую сопровождала статная красотка лет сорока, не больше!
Молодая дама держалась подчеркнуто холодно, всем своим видом давая понять, что обстановка мастерской вызывает у нее лишь брезгливое отторжение, но она вынуждена пересилить себя, коль это так уж необходимо.
Сестра ее благоверного, напротив, с нескрываемым интересом разглядывала все, что ее окружало, и, как видно, чувствовала себя среди всего этого хаоса вполне комфортно. Вскоре после начала сеанса пришел магистр, который, взглянув на дуэнью, также был поражен столь значительными расхождениями между реальным и ожидаемым. Будучи представленным этому спелому яблочку, он завел разговор о философии, что яблочко восприняло довольно благожелательно.
Художник недовольно заметил, что посторонние разговоры отвлекают его от работы, после чего собеседники перешли на шепот, а затем, стараясь не шуметь, удалились. И тут с моделью произошла неожиданная метаморфоза: лицо молодой дамы оживилось, презрительно поджатые губы сложились в приветливую улыбку, глаза заискрились интересом, а бледные щеки окрасились нежным румянцем.
Как вы вполне можете догадаться, добродетельные дамы и кавалеры, по прошествии двух сеансов молодая дама стала любовницей художника, а еще раньше сестра ее мужа отдалась жизнерадостному магистру Сорбонны. Обе пары вовсю наслаждались жизнью и значительное время после того, как портрет был принят заказчиком, когда однажды, невзначай выглянув в окно, магистр увидел у подъезда человека лет тридцати шести-семи в сопровождении группы вооруженных молодых людей.
Чутье подсказало философу решение: он жестом подозвал к окну свою возлюбленную, и она признала в предводителе маленького отряда своего братца. Нужно было действовать незамедлительно. Философ птицей взлетел на верхний этаж и постучался в дверь мастерской…
"Да, я любила Гитлера, и когда его не стало, появилась ненависть". Один из ответов Розамунды, в первом и последнем интервью. Воспоминания нацистки. Некоторые женщины Третьего Рейха в своей жесткости не только ни в чем не уступали своим партийным соратникам – мужчинам, но порой и превосходили их.
«Способность Софи Лав передавать волшебство читателям изящно находит свое выражение в мощных выразительных фразах и описаниях. ОТНЫНЕ И НАВЕКИ – это идеальный роман для чтения на пляже с одной оговоркой: присущий ему энтузиазм и прекрасные описания с неожиданной тонкостью раскрывают многогранность не только развивающихся чувств, но и развивающихся характеров. Книга станет отличной находкой для любителей романов, ищущих более глубокий смысл в произведениях этого жанра». --Сайт Midwest Book Review (Дайэн Донован) ОТНЫНЕ И НАВЕКИ – это прекрасно написанный роман, на страницах которого описана борьба женщины (Эмили) в поисках своего «я».
Знатный граф и завидный жених Джеффри Кейн больше не верит в любовь. Отныне для него важна лишь страсть, обжигающая тело и не касающаяся души. Ребекка – юная мечтательница. Ее нежное сердце хочет тепла и ласки. И, кажется, все это обещает манящий взгляд графа… Его сильные руки дарят незабываемое наслаждение, а слова любви кружат голову. Поймет ли Джеффри, что Ребекка – его судьба?
Эугенио и Маргарита друзья детства, которые любят друг друга чистой и преданной любовью. Но всё вокруг словно препятствует их чувствам — и родители, и сословное неравенство, и предрассудки окружающего общества, и, наконец, религиозные устремления самого Эугенио, который отправляется на учебу в семинарию, чтобы стать священником. Однако он не может забыть Маргариту и разрывается между религиозностью и необходимостью отказаться от плотской любви. Что победит в душе молодого человека — любовь или вера? Как совладать с жизненными обстоятельствами и сословными предубеждениями? Что сильнее — страсть или религиозность? Надежда или отчаяние? Верность или вероломство?
Герой романа ”Фортуна — женщина”, проводя служебное расследование, находит в сгоревшем доме мертвеца… Ради спасения любимой женщины, руководствуясь не долгом, а чувствами, он преступает закон… Главный персонаж романа ”Барьеры”, выясняя обстоятельства загадочной гибели брата, начинает понимать, как сильна в человеке способность творить не только добро, но и зло. Лишь любовь спасает его от необдуманного и трагического шага… Что перед нами — детектив или романтическая история о любви? И то, и другое.
