Будуар Анжелики - [33]

— Потому и высказывает, что не обладает моим жизненным опытом, — невозмутимо изрек философ. — Это же ясно как день, мадам!

— И с высоты своего опыта вы утверждаете, что любви нет? — спросила Катрин.

— Отчего же, любовь есть, — серьезно ответил Ларошфуко. — Но вот в чем беда: любовь одна, а подделок под нее — тысячи!

— И нет способа распознать подлинник?

— Будь я помоложе, сударыня, то непременно сказал бы, что есть. И, разумеется, солгал бы.

— А кто больше повинен в изготовлении подделок, мужчины или женщины? — спросила Анжелика.

— В вашем вопросе, сударыня, сквозит ответ. Разумеется, женщины, и вот почему… Природа наделила мужчин и женщин обоюдными желаниями, но у мужчин они носят гораздо более ясный и откровенный, я бы сказал — естественный характер, а вот женщины, используя естественность этого желания, всячески стараются извлечь из него максимум пользы в самом меркантильном, противоестественном значении этого слова. Вот и выходит, что мужчина лжет, пока не добьется желаемого, а вот женщина лжет всегда. За редкими исключениями, разумеется.

— Это равносильно тому, что сказать, будто все женщины — особы легкого поведения! — возмутилась Мадлен.

— Видите ли, мадам, легкое поведение — это, пожалуй, наименьший недостаток женщин, известных своим легким поведением.

— А какой тогда самый большой недостаток? — спросила Луиза.

— Скорее всего, агрессивная ревность. Да, пожалуй, так… Нет ничего более дикого, чем ревность, которой общедоступная особа изводит своего верного мужа, позволившего себе что-то вроде легкого флирта! Но если муж не столь невинен, то сцены ревности даже приятны ему: он постоянно слышит разговоры о предмете своей любви.

— Но это же может в конце концов надоесть…

— Разговоры? О нет, они всегда приятны. А вот предмет — иное дело. Но его всегда ведь можно сменить.

— Любой?

— Как объект страсти — да. Как личность — нет.

— Значит, все-таки не все женщины одинаковы! — воскликнула Мадлен.

— Нет, разумеется. Есть женщины желанные, нежеланные и…

— И?..

— Пожалуй, ученые. Это когда женская сущность грубо подавлена тщеславным стремлением заявить о себе в той сфере, где царит нечто совершенно недоступное женскому мышлению, а именно — логика. Это стремление вызывает лишь сожаление, тем более, что им бывают охвачены и достаточно привлекательные женщины, к сожалению…

— Если позволите, — поднялся со своего места Лабрюйер, — я осмелюсь добавить…

После благосклонного кивка Ларошфуко юноша, волнуясь, проговорил:

— На ученую женщину мы смотрим как на драгоценную шпагу: она тщательно отделана, искусно отполирована, покрыта тонкой гравировкой. Это стенное украшение показывают знатокам, но его не берут с собой ни на войну, ни на охоту, ибо оно так же годится в дело, как манежная лошадь, даже отлично выезжанная…

— Так возблагодарим же Господа, — сказал Ларошфуко, — что Он подарил нам этот упоительный вечер в обществе умных, образованных и обворожительных женщин, самим своим существованием бросающих дерзкий вызов всем моим теориям!

Кавалеры и дамы обменялись церемонными поклонами.

— Еще один вопрос, — сказала Анжелика. — Мы с моими подругами недавно размышляли, — вне всякой логики, разумеется, — о том, что каждая эпоха имеет свои отличительные черты, свой неповторимый колорит, если можно так выразиться, но вот, в чем именно он может проявиться, в каких осязаемых образах, — в этом мы не смогли прийти к единому мнению…

— В данном случае речь идет о XVII столетии? — спросил Ларошфуко.

— Да.

— Образ… образ… образ… Есть!

— Какой?

— Сейчас увидите… Потрудитесь подойти к зеркалу, сударыня…

Так закончился очередной вечер в будуаре Анжелики.

IV Правила игры

— Мне приятно отметить, мадемуазель, что отдаленность вашей провинции от столицы не помешала вам идти в ногу со временем и в образе мыслей, и в вопросах этикета, да, да, этикета…

Анн и Серж Голон. Анжелика

Следующий день прошел в хлопотливой подготовке к поездке в Версаль, так как Анжелика неожиданно получила официальное приглашение посетить королевскую резиденцию, причем с правом присутствия на ритуале пробуждения Людовика XIV, что само по себе свидетельствовало о благоприятной перемене отношения к ней всевластного «короля-солнце».

Придворный этикет того времени требовал, кроме соблюдения множества правил поведения во всех мыслимых обстоятельствах, еще и неукоснительного следования моде, причем в самых, казалось бы, незначительных деталях, которым уделялось большое, подчас главенствующее внимание в процессе богоравного вершения человеческих судеб.

Весь день две портнихи проявляли чудеса трудолюбия и мастерства, создавая из трех нарядных платьев Анжелики одно, но такое, чтобы, увидев его, самый требовательный знаток всех нюансов, характеризующих признанный в последнее время эталон придворного платья, не имел оснований скривить губы в снисходительной усмешке.

А на рассвете следующего дня два куафера соорудили на голове Анжелики не слишком сложную, но безукоризненную по своему соответствию требованиям версальского двора прическу, и красавица отправилась в путь.

Я, уже привычно устроившись на запятках кареты, всю дорогу любовался великолепным ландшафтом, еще не обезображенным алчным прогрессом грядущих веков, и размышлял об особенностях человеческого поведения, которое имеет как очевидную форму, так и не столь очевидное содержание, обусловленное стремлением к достижению той или иной цели, в свою очередь определяющей его смысл.