«Буду верен словам до конца» - [45]

Для чтущих все одной молвой

И сердце скрывших под полой.

Да, мы учились понемногу.

Но ведь глупцам должно везти:

Я вдохновляться начал с ходу —

Не поперек, а вдоль строки.

Мы все со споров начинали,

С того, что все ниспровергали,

С обид, которых не снести.

А глядь, поближе к тридцати

Стихами перенял молитву,

Припомнил Русь и старину

И внял распятому Христу.

И с прожитым вступая в битву,

В нем ничего не изменил

И всех за все благодарил.

…И нас, Владыко дней, сподоби

Прейти в такую меру лет,

Когда в душе заместо злобы

Найдем один небесный свет.

Пока же в непогодь любую,

Вдыхая благодать земную,

Дыханье задержу. И мне

Все кажется – собрал в душе

Красоты шири поднебесной…

Пока мне лучшие друзья —

Былые наши времена.

И я люблю былые песни.

Былых певцов я свято чту

И в поминанье заношу.

На могиле С. Есенина

Вот, Сергей Алексаныч, примите

Земляка запоздалый поклон:

Вы – питомец Октябрьских событий

Я – свидетель застойных времен.

Мы родня: Вам Кузьминская волость

Подарила к стихам интерес,

А меня стихотворная робость

Загоняет в Кузьминский лес.

Может, встретившись, были б друзьями,

Ведь стихи нам и счастье и срам,

Ведь по-русски пристрастье питаем

Вы к вину, я – к московским церквям.

Приучить попытались друг друга б

К исцеляющим средствам своим:

Вы меня приглашали б к подругам,

Я бы вас – к куполам золотым.

Из земли вырастающим с песней

Подтянуться б на звездный карниз,

Но они – почему неизвестно! —

С полдороги срываются вниз.

Им бояться высот не положено,

Коль завещано жить и терпеть.

Правда, сил для того лишь приложено,

Чтоб не сделать, а только воспеть.

Будьте слабыми, сколько есть силы,

Вы, поэты российской земли.

За ту слабость на ваши могилы

Приношу я с поклоном цветы.

Вот, Сергей Алексаныч, примите

От возможного друга поклон.

Вы в Октябрьской буянили свите,

Я – в компании наших времен.

Из цикла «Осенние волны»

Дума за думой, волна за волной —

Два проявленья стихии одной…

Ф. Тютчев

I

Глаза сдружились с белым потолком,

И ветви рук срослись за головой.

Уж сорок дней и снегом и дождем

Осенний дух сражается с землей.

Завалит двери липкая пурга,

То дождь закроет серой пеленой,

И за окном гурьбой плывут дома,

Что для людей построил старый Ной.

Земли покорность, неба произвол,

А я затих, припомнив все грехи.

Волна качает мой дощатый пол,

И не доплыть ковчегу до зимы.

Закрыть глаза – и вспомнится легко

Жестокий зной и каверзный мороз.

А рядом шелестит вода в окно

И за стеной скулит голодный пес.

Но, может, приутихнут дождь и гром,

Земля осилит яростный потоп,

И белый голубь в клюве голубом

Оливковую ветвь мне принесет.

II

Разгладит ночь лиловые морщины

У сумрачного неба на лице,

И наведет румянец лунный иней

Вечерней утомленной синеве.

Задует ветер отблески заката,

Вернется, принесет издалека

Погаснувшего солнца ароматы

И свежий дым осеннего костра,

И не успев еще остановиться,

На тротуарах, с лету, впопыхах,

Он с листьями, танцуя, закружится

При уличных изогнутых свечах.

И в мир, такой уютный и безбрежный,

Из памяти уснувшей синевы

Сплетеньями искрящихся созвездий

Польются нерассказанные сны.

И будто на земле уже морозно,

И холод притаился во дворе,

И тянутся и просятся на воздух

Зашторенные отблески в окне.

<…>

VI

Фонари у обочины ссутулились,

Осветив серебристый асфальт.

На вечерней истоптанной улице

Что-то каждый из них потерял.

По земле гладят пальцами света,

И на ощупь находят у ног

Только пыль, и обрывки билетов,

И остывшие камни дорог.

Вот потерю один обнаружил,

И моргнул, и сощурил глаза,

Это в черной взволнованной луже

Золотая мелькнула звезда.

До утра при полуночном свете

Простояли, склонившись, они

И уснули при ярком рассвете.

Успокоились – может, нашли…

VII

Оттого, что все выходки стерпит

И не выгонит в бешенстве прочь,

Оттого, что рождаюсь бессмертным,

Я люблю молчаливую ночь.

Ухожу в коридоры аллеи —

Об асфальт постучать каблуком,

Может, кто-то услышит, надеюсь,

Этот гулкий души перезвон.

Может, выбежит кто-то навстречу

И, заметив, что я занемог,

Холод сердца глазами залечит

И разбудит полночный чертог.

Не смущаясь внезапной тревоги —

Что такое минутный обман?

Повстречаю тебя на дороге,

Где стоит неуклюжий каштан.

И когда твои близкие плечи

Осторожно к себе поверну,

Под фонарные тусклые свечи

Мы присядем на эту скамью.

Мы такое друг другу откроем,

Поделившись с природой одной,

Что расплачется сердце ночное

Серебристой вечерней росой.

В славу первой короткой ночи

Бесшабашный мы пир соберем,

Нагадаем себе, напророчим

Не теряться солнечным днем…

Но какими-то жаркими спинами

Уже выжжено место себе

Угловато-чернеющей лилией

У скамейки на смуглом плече…

VIII

Мир, облекаясь черным шелком,

В случайность вкладывает смысл

И дарит для раздумий долгих

Обычную простую мысль.

Зажгутся мелочи великим

Неярким внутренним огнем,

И крепче, чем стена гранита,

Покажется мне мир кругом.

И от раздумий даже тени,

Качаясь, жалобно скрипят,

И в такт сердечных сокращений

Мерцает в темноте маяк.

А белых фонарей собранье

Сквозь тишину и пустоту

Проводит с морем на свиданье,

И мы вдвоем на берегу.

Мы будем спорить и ругаться,

Не умолкая до утра,

О том, как может называться,

Чему название – душа.

<…>

X

Бежит волна, играет гребнем,

Искрится сгорбленной спиной,

Стремясь усилием последним

Не слиться с дружеской толпой,