Будьте моей семьей - [39]

Когда они вернулись домой, обнаружили заснувшего на диване в гостиной Матвея, заботливо прикрытого пледом.

– Мы его специально не раздевали, – прошептала Анна Григорьевна. – Чтобы дважды не тревожить. Решили, вы перенесете его в кровать, тогда и переоденем в ночное.

– Я отнесу, – вызвался Артем.

Он подхватил малыша на руки и понес в комнату, которую единолично занимал Матвей.

Лидия Архиповна позвала Арину за какой-то хозяйской надобностью, Артем кивнул, мол, иди, я его отнесу, раздену и подожду тебя.

Никто не может подготовить вас к той бесконечной любви и к тому страху, которые входят в вашу жизнь и ваше сердце, когда вы первый раз берете на руки своего ребенка.

Красногорский уже множество раз поднимал Матвея на руки и множество раз носил его на закорках и видел его спящим. Но так получилось, что первый раз он нес заснувшего малыша.

Он смотрел на круглое веснушатое личико ребенка, на чуть приоткрытый во сне ротик, на эти непокорные кудри-вихры, на пухлые щечки и смешно торчащие уши, на ладошку, полусжатую в кулачок, и внезапно почувствовал такую непереносимую, сжавшую сердце и горло бесконечную нежность, такую любовь к этому ребенку, такое высшее родство и единение с ним, что сердцу стало больно, глаза защипало от подкативших слез, и не было никакой возможности вздохнуть от перехватившего дыхания.

Ощущение этой бесконечной любви к вот этому родному малышу и столь же бесконечного страха за его хрупкую жизнь, за его здоровье, были настолько неожиданными и сильными, что затопили его целиком, и он прижался к щечке малыша губами, втянул в себя воздух, почувствовал его неповторимый, еще младенческий запах и замер, переживая этот момент всей душой.

Так и стоял какое-то время, потрясенный и обескураженный захватившими его чувствами, пока не услышал в коридоре легкие торопливые шаги спешившей к ним Арины.

На следующее утро, привычно уехав совсем рано вдвоем в Москву, они отчего-то долго молчали.

Красногорский, находившийся под впечатлением пережитого вчера духовного откровения, не спал полночи, размышляя о том, как теперь с этим жить.

А Арина. Арина думала о том, что вчера они перешли некую важную грань, разрешив себе откровенность, доступную лишь очень близким людям, и она не чувствует от этого неловкости или смущения, принимая доверие к этому мужчине как нечто естественное, как дыхание.

Ну конечно, не полную откровенность… Бабушка поддержала внучку в том, что не стоит рассказывать мужчине подробности своего бурного романа и признаваться в сильных чувствах к другому, пусть и давно забытому мужчине. Может, когда-нибудь, но и тогда стоит сильно подумать, а нужно ли – у каждой женщины должны иметься свои секреты, не стоит их выкладывать до донышка даже очень близким людям.

И Арина улыбалась, глядя на пролетавшие за окном пейзажи, вспоминая этот их разговор и бабушку, наставляющую ее, как правильно держать интригу и соблюдать тайну, чтобы она не давила на тебя желанием открыться и поделиться теми давними переживаниями и чувствами – было, прошло: прожили, пережили, переплакали, отболели – и остались теплыми, приятными воспоминаниями, не тревожащими душу.

– Вот смотри, – внезапно заговорил Красногорский, – странное дело, я ведь несколько раз подходил к теме твоей работы, а так и не узнал, чем ты, собственно, занимаешься?

– Шоколадом, – легко рассмеялась Арина. – Я занимаюсь шоколадом.

Арина, с тоской и ужасным нежеланием, буквально пересиливая себя, все же настроилась на возвращение на работу. И даже позвонила в свой отдел и начальству, наведя предварительные справки на предмет ее выхода.

Ждут. Будут рады возвращению. Только вперед.

А тут у сынишки ее подруги Никитки должен был состояться «юбилей» – пять лет. Его родители, люди состоятельные, готовили масштабный праздник для любимого сынка с нанятыми аниматорами, с кучей сюрпризов, развлечений, игр и поздравлений, с широким застольем и настойчиво приглашали Арину, требуя обязательно быть.

Прямо слово взяли, что непременно приедет.

Слово-то она дала, да крепко призадумалась: что дарить?

Ерунду какую-то, так, лишь бы обозначиться и отделаться, никогда и никому не дарила и не собиралась начинать. Но и на хороший, добротный подарок выделить средства из семейного бюджета никак не получалось.

Сделать что-нибудь самой? А что? Торт? Так можно представить, какие торты будут на том шикарном празднике! А что тогда?

И тут Арина вспомнила, что на прошлой неделе готовила шоколад по рецепту из старинной бабушкиной книги по домоводству, доставшейся Анне Григорьевне от ее прабабушки, а той, в свою очередь, от тетушки.

Представили? То есть середина девятнадцатого века, на минутку. На форзаце толстой тяжелой книги чьей-то рукой, еще чернильной ручкой, со всей старательностью и тщательностью очень красивым, каллиграфическим почерком были переведены фунты в граммы и все остальные старинные единицы измерения в современные.

Арина с Анной Григорьевной частенько пользовались рецептами и советами из этой книги, можно сказать, бесценными, настолько уникальными они были на самом деле. И, кстати, большая часть хозяйских советов не просто работали до сих пор, а прекрасно работали, хоть и были благополучно забыты за современными технологиями и химией. А им вот повезло иметь такого помощника.