Будни самогонщика Гоши - [91]

– Не надо! – вырвалось у меня.

– Верно мыслишь. Поэтому снимай пояс и клади кобуру на землю, – в левой руке у него появился иностранный пистолет, вроде – Беретта. – Теперь скажи двум энтузиастам, что пытаются меня окружить, пусть бросят стволы и проваливают. Могу вас всех перестрелять. Но у меня другая цель – вернуться в Брянск. С тобой и как можно скорее. А ты мне расскажешь сейчас как это сделать.

Я повиновался. И услышал шепот Биба в голове.

«Хозяин! Я могу на него напасть».

«Амулет?»

«Больно. Очень. Пару секунд выдержу».

«Но если в вашей борьбе он сожмет руку?»

«Тогда откажись от меня».

И призрак погибнет.

Но сейчас именно такие ставки.

«Работаем, Биб».

«Хозяин! Иди к нему ближе. Мне нужна опора – вся твоя сила. Отрублю его – хватай тот предмет».

Не слишком рассчитывая на успех, я поднял руки вверх и скомандовал:

– Отец! Нираг! Оружие на землю и назад! – потом ему: – Артур! Я проведу тебя на Землю. Давай обсудим – как я могу быть уверен, что ты не убъешь маму?

С этими словами двинулся вперед. И увидел, как его скрутило. Заодно – меня. До потемнения в глазах. Мир стал серым…

Боль была такая, будто Бобик хватанул меня за причиндалы.

Я совсем забыл о собаке и сразу не понял, почему рука с пультом отделилась от тела и упала. За ней полетела конечность с пистолетом.

Артур с изумлением глянул на культи, короткие – выше локтя, откуда фонтаном била кровь. Повалился на колени, теряя сознание.

Боль исчезла, будто и не было ее. Вздохнул полной грудью. Чесслово, уже и не больно!

Набежал отец. Поддел крышку пульта и вырвал батарейку. Потом бросился к маме. Она плакала.

– Все время молилась… Бог мне помог…

Посланник того бога отозвался не сразу.

«Обожди… хозяин… я… сейчас… Амулет…».

Он был истощен – на грани того, чтоб развеяться.

Я бегом отдалился от тела.

– Нираг! Срочно обыщи подонка. У него зеленый камень. Колдовской. Немедленно разбей!

Тот перевернул Артура, с опаской посматривая на Бобика – не подумает ли тот, что человек решил отобрать собачий ужин. Пес понюхал кровь и отступил. Доедать бандита он не собирался.

Наверно, безрукого успели бы спасти, не дав умереть от потери крови. Но поначалу было не до него. А когда я его пнул ногой, он уже не дышал. И кровь не шла.

Потом ехали домой, кроме Нирага – он ловил кхара Артура.

Оживший Биб рассказал:

– Ни выпить душу, ни перехватить управление его телом я не мог. Проклятый амулет мешал. Я отключил только пальцы – на миг. А потом отдал ему всю боль, что амулет обрушил на меня. Ждал, что ты заберешь тот странный предмет и отступишь.

«Мне тоже перепало. Ввалил ты, брат, и мне от души».

«Я не знал! Верьи так не поступают. Никто не пробовал».

Картина маслом. Призрак всего себя поставил на зеро и через несколько секунд сам бы стал зеро. А я, парализованный болевым шоком, ничем не мог помочь, не получалось перехватить пульт, и мои силы тоже стремительно таяли.

В следующее мгновение, стряхнув невидимого и тающего штирлица, Артур взял бы ситуацию под контроль. Наверно – нажал бы на кнопку, а нас держал на мушке.

Повезло. Бобик подстраховал.

Хорошо, когда вокруг понятливые и верные существа. Пусть даже они не люди.

* * *

Дюлька бежал к реке, сжимая копье. Оно здорово мешало.

На переправе у недостроенного моста уже скопились селяне. Все как и Дюлька – в кожаных латах с нашивками. За спиной – щиты. Вброд переходили на южный берег.

Там лежала распаханная степь. В нее сажали рожь. Пока не на всю глубину новых земель глейства. Только туда, куда дотянули канавы от реки. Степь слишком суха для зерновых.

Граница надежно укрыта живой изгородью. Кусты, усыпанные колючками и цветками ядовитого цвета, полукольцом обвили кусок целины. Вдоль реки далеко охватили справа и слева земли соседей, укрывая их от спепняков.

Но теперь со стороны изгороди валил дым. И именно туда через посыльных велел бежать глей.

По Закону, хрымы обязаны поддержать его на войне. За глея Гоша, не раздумывая, побежал бы и в степь, и куда дальше. Потому что видел – тот не пошлет на верную смерть никого из своих.

Нираг каждый месяц собирал сельских – обучал оборонительному строю. Похоже, пришел день, чтобы узнать, чему они научились.

Дюльке пятнадцать, его место в бою. Мама знает. Но хорошо, что она была в огороде, когда по улице промчался гонец. Пусть услышит о войне уже после победы.

А глея пусть спасет пресвятой Моуи.

Прибежали. Не успели отдышаться, Нираг начал выстраивать копейщиков. Объяснять в который раз: сомкнуться в линию, при приближении верховых упереть копье в землю и наступить, выставив острие вперед. При обстреле укрыться щитом. Все просто, очевидно. Но только пока нет впереди колдунов-степняков.

Верхом на Буренке выехал глей.

– Земляки! Там – около тысячи дикарей. Не желающих пахать землю, растить домашнюю живность или даже гнать нир. Они хотят одного – отобрать наше. Спалить наши дома. Трахнуть наших женщин – матерей, сестер, любимых. Оставить после себя только перелище. Мы укрыты изгородью. Но колдуны привезли баллисты. Такие колдовские машины, забрасывающие бочонки с горящим маслом в кусты. Изгородь долго не выдержит. Один проход они пробьют. За проходом приготовлены кхары, укрытые деревянными щитами. Эти щиты уберегут их бока и ноги, когда кхаров пустят по горелому. Они протопчут тропу. И тогда хлынут сотни. Но мы не позволим. Отступать нельзя, позади – Кирах, ваш и мой дом.