Будь со мной - [37]

Она больше никогда не позволит запереть себя в клетку, как это произошло во время ее замужества.

После откровенного рассказа о прошлом ей необходимо было увидеть сына. Вернувшись к себе, Шеннон приняла душ, переоделась и больше не отходила от Колби.

Последние двадцать четыре часа были невероятно напряженными. Тони поддерживал ее и при этом не давил. К тому же он был очень нежным любовником.

Может ли она рискнуть и дать им еще один шанс, когда они вернутся на континент?

Кто-то потянул ее за юбку и вернул к реальности. Колби смотрел на маму широко открытыми серо-голубыми глазами:

— Я хочу есть.

— Конечно, родной. Пойдем в кухню и что-нибудь раздобудем. — Она надеялась, что повар… то есть кулинар не будет возражать, так как сейчас с головой погружен в приготовление ужина. — Только сначала надо убрать игрушки.

Шеннон потянулась за коробкой и услышала осторожное покашливание. Обернувшись, она увидела стоящего возле балконной двери Тони.

У Шеннон перехватило дыхание. Она потерла вспотевшие руки о джинсы:

— Как давно ты здесь стоишь?

— Не очень давно. — Тони тоже принял душ и надел рубашку и брюки цвета хаки. — Я могу приготовить Колби ужин.

Тони хочет побыть с ее сыном? Вот знак крутого поворота в их отношениях.

Отказать ему значило сделать шаг назад.

— Ты уверен?

— Совершенно, — ответил он твердо.

— Ну хорошо. — Шеннон вздохнула, — А я приберу здесь.

— Ну что, приятель, договорились? — обратился Тони к мальчику.

Колби посмотрел на него с опаской, но не отказался.

— Отлично. — Шеннон встала. — Я только…

Тони дотронулся до ее руки:

— Когда ты рассказывала, что продала свое пианино, твой голос звучал очень грустно. В восточном крыле есть великолепный рояль. Элис или кто-нибудь из охранников проводят тебя, если захочешь поиграть.

Захочет? У нее задрожали пальцы. Музыка была для Шеннон светом в окошке в период затворнической жизни с Ноланом. Как это мило со стороны Тони!

— Я бы с удовольствием… Спасибо, что подумал об этом и что побудешь с Колби.

Вот мужчина, которым следует дорожить.

Горло Шеннон сжалось от эмоций. Антонио Медина, принц и миллиардер, опустился на колени рядом с Колби и стал убирать деревянные вагончики.

— Твоя мама когда-нибудь готовила тебе «циклопа»?

— Что такое «цик-лоп»? — с любопытством спросил мальчик.

— Чем скорее мы уберем игрушки, тем скорее я тебе покажу.

Шеннон прижала руку к сердцу. Тони легко поладил с Колби.

Шеннон, получив у Элис инструкции, нашла восточное крыло и музыкальную комнату. Слишком скромное название для такого потрясающего места. Комната походила на круглый бальный зал с натертым до блеска полом и куполообразным потолком, улучшавшим акустику. Лучи заходящего солнца играли на хрустальных канделябрах.

А инструменты… Шеннон бросилась в глубь комнаты, к арфе и прекрасному роялю. Она осторожно дотронулась до клавиш, попробовала сыграть гамму. Просто волшебство!

Молодая женщина присела на скамейку и опустила руки на клавиши. И вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Она быстро обернулась.

Энрике Медина смотрел на нее, сидя в кресле у окна. Несмотря на болезнь, свергнутый монарх излучал силу и властность. Собаки спали около него. На Энрике был черный костюм, прекрасно скроенный, но несколько широковатый. Король похудел еще больше.

— Не обращайте на меня внимания.

Неужели Тони нарочно послал ее сюда, зная, что король тут? Вряд ли, если принять во внимание натянутые отношения между отцом и сыном.

— Я не хочу вам мешать, — пробормотала Шеннон.

— Вы мне не мешаете. У нас еще не было случая побеседовать наедине.

Шеннон ежедневно встречалась с королем, но, как правило, за обедом. Большую часть времени он проводил со своей дочерью. Но Элоиза вместе с мужем уехала сегодня после обеда, и Энрике, должно быть, стало грустно. Шеннон завидовала их родственной близости и остро тосковала по своим родителям. Ее жизнь была бы совершенно иной, если бы они были живы. Мама тоже любила музыку…

Она с грустью погладила клавиатуру:

— Кто играет на рояле?

— Мои дети учились играть. Это входило в их образование.

— Конечно, я могла бы догадаться. Тони умеет играть?

Король хрипло рассмеялся:

— Мой младший сын разбирает ноты, но он был очень непоседлив. Постоянно стремился поскорее убежать.

— Могу себе представить.

— Значит, вы хорошо его знаете. Мой средний сын, Дуарте, гораздо более дисциплинирован. Но музыка… — Энрике махнул рукой. — Он играл как робот.

Шеннон очень хотелось узнать побольше о семье Тони.

— А ваш третий сын, Карлос? Как он относился к урокам музыки?

По лицу Энрике пробежала тень, но он быстро справился с собой:

— У него был талант. Однако он стал хирургом… — Энрике помолчал, а затем спросил: — Мой сын вам небезразличен?

Шеннон растерялась. Ей стоило бы давно понять, что этот проницательный человек ничего не говорит просто так.

— Это очень личный вопрос.

— Я с нетерпением жду того момента, когда вы перестанете смущаться и ответите на него.

— Вы пользуетесь своей болезнью? Вам не кажется, что это немного цинично, сэр?

Энрике засмеялся. Точно так же раньше смеялся Тони.

— А вы не бесхребетное существо, — заметил он. — Это хорошо. Вы — отличная пара для моего упрямого младшего сына.