Будь моим первым - [9]

— Берем все, что хотим! Не стесняемся! — объявляю я покровительственно.

Коктейли ударяют в голову, придавая смелости. Я открываю вотсап и читаю от Ветрова:

«Привет! Как у вас сегодня дела? Есть новости?»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Але, моя девочка. Мне не нравятся твои глаза на фотографиях».

«Игнор?»

Пф, на этот раз его «моя девочка» меня только раздражает. Вообще, подобные выражения — признак профессиональной деформации. Когда я выяснила, что он военный, хоть и врач, многое прояснилось. Некоторым парням в форме трудно преодолевать нормы субординации, и они начинают переносить их в личную жизнь. Понятно, что с начальством не поспоришь, а вот дома… Это мне объяснял отец, потом я еще почитала.

Расслабленно-покровительственные «моя маленькая», «моя девочка» — первый звоночек. Я прищуриваюсь, и в голове рождается план.

«Привет, Илья! Мы тут с подружками вышли развеяться. Не хочешь приехать? Клуб «Затмение». Представлю тебя девочкам», — быстро пишу и отправляю.

Он думает секунд пять.

«Да, скоро буду».

Я киваю самой себе и объявляю:

— Планы меняются.

Глава 9

Илья

Ну да, где еще могут веселиться мажорки?

ВИП-клуб для тех, кому бабло некуда девать.

Прикуриваю сигарету, пока ищу место для парковки. Дрянная привычка, пора с ней завязывать. Я и так долго держался, как перевелся на четвертом курсе в Томский военно-медицинский институт из Красноярской медакадемии, — с тех пор ни-ни. Потом его, правда, закрыли, и доучивался я уже в Питере. Так вот, физические нагрузки убивали. Военный врач — это тот же самый врач, только он должен уметь еще и маршировать, бегать наравне с солдатами, прыгать с парашютом в полной экипировке. Стрелять тоже нужно уметь.

Нет, врачи, разумеется, не воюют и кровь не проливают. Но если ты ведешь колонну с ранеными в полевой госпиталь, а впереди внезапно оказывается неприятель, то сложить руки и уповать на совесть и сострадание противника — та еще глупость.

Всех перебьют. А кто попадет в плен… лучше не попадать. Ни за что на свете.

В мирное время все совсем иначе. А там, где я был… Постоянный адреналин в крови и ежесекундная готовность спасать людей во всех смыслах этого слова. У меня есть боевой опыт, поэтому со мной иногда так трудно. А еще мне самому бывает непросто. В некоторых мирных ситуациях. Обыкновенных и привычных для окружающих людей.

Моя бывшая девушка вам может порассказывать. Банальная история любви — ординатор и медсестра, банальная жизнь, банальный разрыв. Потому что Северодвинск, которым мне угрожал Пушкин, — это в общем-то отличный город, бывает и похуже. Намного хуже, уж поверьте мне. Когда день за днем только и делаешь, что лечишь сопли срочникам и отбиваешься от них же отборным матом, потому что солдаты знают наверняка — ты единственный во всей округе, у кого есть спирт.

Смотрю на вход в элитное заведение. На хрен мне это надо?

Казалось бы.

Но в последние дни я глаза закрываю и мысленно оказываюсь на крыльце того огромного особняка у речки. Руки и одежда в крови роженицы. Рядом восемнадцатилетняя девчонка, напуганная до смерти. Курю ее сигарету и чувствую, как кровь несется по жилам. Чувствую себя живым.

Приходится немного пободаться с охраной, после чего меня, наконец, пускают в «Затмение». Захожу, оглядываюсь — типичная тусовка тунеядцев, которые я никогда не понимал. Зачем на это все тратить время? Когда столько нового можно прочитать и изучить дома.

Хотя признаю, что лгу. По юности мне хотелось оказаться среди всего этого веселья, хватануть легкой жизни. Кайфануть. Но нужно было выбирать. Денег на профкурсы по хирургии у меня, конечно, не было, я в военный институт-то перевелся в основном из-за стипендии, тогда еще можно было это осуществить. Поэтому мы с товарищем тренировались шить на старых коврах. Аккуратно разрезали, а потом сшивали. Раз за разом, раз за разом. Секрет, конечно, никому в этом не признаюсь. Какие уж там клубы.

Быстро прохожу по первому ярусу, поднимаюсь на второй и застываю.

Пздц какая она, конечно, красивая. На секунду мне даже кажется, что мир вокруг нее останавливается. Тускнеет, сливается в темный фон. И лишь Поля в черном коротком платье с оголенными плечами танцует. Платье свободное, я бы даже сказал, на мешок похожее. Но Полина двигается, и фигурка легко угадывается. Девушка не тощая, в отличие от многих своих ровесниц, и попа и бедра на месте. Небольшая грудь в контрасте. Изумительно просто.

В голову на мгновение врывается известная песня противным голосом Богомолова — «Ты попал, парень, в клетку-у-у».

Сглатываю скопившуюся слюну.

На нее смотрят другие мужчины, меня это раздражает. Слишком молода, слишком красива. Короткая вспышка гнева, которую быстро гашу. Мирное время. Все вокруг хорошие. Врагов нет.

По крайней мере не мне с ними разбираться. Пусть бойцы из отряда выезжают, были вместе в последней командировке, так наслушался баек.

Подхожу к Полине и слегка улыбаюсь, чтобы не испугать.

Она глаза вскидывает. Темные, наивные. И тоже улыбается. Ручки кладет на мои плечи, тянется, приподнявшись на цыпочки.

Я наклоняюсь навстречу и вдыхаю запах ее кожи и каких-то дорогущих духов.