Будь моим первым - [33]

Внезапно я вздрагиваю, услышав чьи-то быстрые шаги, а потом ощущаю прикосновения. Горячие руки обнимают меня, следом на мою спину опускается теплая куртка. От холода зубы стучат.

Мне кажется, это тот же самый бритый мужчина из клуба, который хочет меня накачать наркотой и изнасиловать. Начинаю слабенько вырываться.

— Тихо, тихо, все хорошо, — слышу взволнованный голос. Родной до боли. Щемящей, горькой боли, к которой почти привыкла за полтора месяца дружбы. — Полинка, да что же ты делаешь?! Я чуть не спятил, пока искал тебя. — Обнимает меня крепко, до боли в ребрах. Приятной сладкой боли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его голос. Его. Торопливый, запыхавшийся. Я начинаю плакать и обнимать Ветрова за шею. Быстро нащупываю цепочку. Она на месте. Слава богу, на месте!

Он закутывает меня как следует, а потом поднимает на руки.

— Мы идем в машину, там согреешься, — ставит перед фактом. Его голос звучит отрывисто, резко, спорить с таким — самоубийство.

— Я обдолбалась, мне жутко.

— Да вижу, — говорит он.

— Как ты нашел меня? — обнимаю крепче.

— Сам не знаю. Везучий. — Потом он говорит кому-то, не мне: — Я ее нашел, Олесь, живая. Дальше я сам. Позабочусь, да. Все, до связи. И… дуйте-ка тоже по домам. — Прячет телефон в карман и перехватывает меня поудобнее.

Он все еще запыхавшийся, горячий, как печка. Грудь вздымается часто-часто. Бегал по улицам, искал меня? Просто по улицам! С ума сойти, он точно псих.

Искал и нашел! Это же чудо. Я крепко, изо всех сил держусь за его шею, перебирая пальцами звенья заветной цепочки.

Глава 31

Полина

Мне нравится, что он горячий, вспотевший. Живой, из плоти и крови. Точно не галлюцинация, никаких сомнений быть не может! Нравится жаться к нему и просто дышать запахом его кожи, которого сейчас очень много. Буквально захлебываюсь, впитываю в себя. Поэтому с трудом сдерживаю разочарованный стон, когда мы добираемся до машины. Илья помогает мне сесть на переднее сиденье, занимает место рядом.

Молчит.

Он напряжен, между бровями глубокий залом. Включает печку, подогрев сидений. Он делает все правильно, четко и быстро. Его руки не дрожат, в отличие от моих. Наверное, они никогда не дрожат. Сам же мужчина натянут как струна. Я отдаю себе отчет в том, что не звонила ему, не просила помощи. Он как-то сам появился.

— Любишь ты таскать меня на руках, — хмыкаю, закатив глаза. Это я так выражаю благодарность. Я по-прежнему в его куртке, за которую готова драться. Сиденье приятно греет ягодицы, расслабляет. Меня начинает клонить в сон.

— Ты без приключений не умеешь, да? — спрашивает он в ответ. Но не злится, там другие эмоции. Он их прятал, пока нес меня к машине, и продолжает прятать сейчас, прогревая двигатель и рассматривая мои ноги с кровавыми ссадинами на коленях. Он ничего не комментирует, просто поджимает губы и иногда закрывает глаза, будто проваливаясь в сильные эмоции или неприятные воспоминания.

— Ты бы не мог отвезти меня, — я прочищаю горло, — в какую-нибудь ближайшую гостиницу? Я не поеду домой, — отворачиваюсь. Морщусь от одной мысли, что он доставит меня к отцу. В рваных колготках, перепачканную, еще не совсем в себе. Отец даже не удивится.

Илья включает свет над нашими головами и мягко обхватывает мой подбородок, приподнимает его. Внимательные глаза быстро шарят по моему лицу, шее. Изучают.

— Прости меня, Полина, — говорит он, и моя душа разрывается на части.

Сердца ему мало, он хочет изранить и мою душу. Опускаю глаза, но снова их вскидываю.

— Полечка, прости меня, — повторяет он тише. Лучше бы он перестал, от тона его голоса мне еще жальче себя становится. — Я сделал тебе больно. Я не хотел. Я не должен был.

— Ты тут ни при чем. Ты все правильно решил, тебе лучше держаться от меня подальше. Видишь, проблемы одни, приключения.

— Что он тебе сделал? — его голос удивительно спокоен. У меня волосы дыбом от этого его спокойствия.

— Кто?

— Бритый наголо ублюдок. Он так и не признался.

— Ты спрашиваешь как врач? — сверлю его взглядом.

Он мешкает целую секунду, но я замечаю первую реакцию — он сжимает кулаки. Костяшки его пальцев покрасневшие, будто припухшие. Я задыхаюсь от эмоций.

— Как кто угодно, — он жестко надавливает интонациями.

— Не успел. Я вырвалась, — отвечаю. Осведомленности Ветрова чуть позже обязательно найдется логическое и простое объяснение, но пока я буду верить в чудо.

Илья снова на мгновение прикрывает глаза. Потом их распахивает. Качает головой. Беззвучно ругается.

Машина трогается. Я продолжаю рассматривать его руки, сжимающие руль. Сглатываю и испуганно отворачиваюсь.

— Куда мы едем? — спрашиваю чуть позже. Отчаянно борюсь со сном.

— Ко мне, — отвечает он так, будто это само собой разумеющееся. — Надо промыть и обработать твои ссадины. Поесть и отдохнуть.

— Инна не будет против?

— Мы расстались, — говорит он.

— Правда? — ахаю, встрепенувшись. Потом стыжусь безудержной радости в своем голосе и быстро поправляюсь: — Хм, мне жаль. Вы были такой красивой парой.

Он улыбается уголком губ.

— Вижу, как сильно. — Молчит примерно минуту, потом добавляет уже серьезно: — Возможно, она еще дома, я ушел во время ссоры. И встретит нас без восторга, будь готова к этому. Я все улажу.