Буало-Нарсежак. Том 3. Та, которой не стало. Волчицы. Куклы. - [26]

— Ну как, дела идут? — спросила она с ноткой пристрастия в голосе.

— Да ничего. Грех жаловаться.

— Везет же людям… Жермен, лекарство!

Она уже надела халат и теперь быстрыми, точными движениями убирала со стола.

— Как Мирей?

— Да я же только что видел ее, — сказал Жермен. — Ты только ушла, вы разминулись буквально на несколько минут.

— Что это вдруг она стала такой ранней пташкой? — заметила Марта.

Равинель силился понять, о чем они говорят.

— Извините, извините, — пролепетал он, — вы говорите, что Мирей заходила… Когда?

Жермен вслух отсчитывал капли лекарства, которые он капал в стакан с водой:

— Десять, одиннадцать… — Он морщил лоб, стараясь не сбиться со счета. — Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…

— Когда? — рассеянно спросил он. — Да примерно час тому назад, может, чуть больше. Шестнадцать, семнадцать…

— Мирей?

— Девятнадцать, двадцать…

Жермен завернул пипетку в кусочек ваты, потом в мягкую бумажку и поднял наконец голову.

— Ну да, Мирей. А что тут такого? Что с тобой, Фернан?.. Я что-нибудь не так сказал?

— Постой, — пролепетал Равинель, — постой… Она заходила сюда, и ты ее видел?

— Черт побери! Точно так же, как сейчас вижу тебя. Я был еще в постели. Она вошла как обычно. Поцеловала меня.

— Ты уверен, что она тебя поцеловала?

— Слушай, Фернан. Я тебя что-то не понимаю…

Марта, направившаяся было в спальню, задержалась на пороге, наблюдая за мужчинами. Чтобы как-то скрыть замешательство, Равинель вынул сигарету.

— О нет! — взмолился Жермен. — Ты же знаешь… дым… доктор строго-настрого запретил.

— Ах да! Извини.

Равинель машинально крутил сигарету в пальцах.

— Интересно, — выдавил он наконец, — почему же она мне ничего не сказала?

— Она хотела посмотреть мой последний снимок, — уточнил Жермен.

— Она тебе показалась… вполне нормальной?

— Совершенно.

— А когда она тебя поцеловала, ее кожа… Ну, она была такая, как всегда?

— Что-то я тебя не пойму… Да что с тобой, Фернан? Марта, послушай-ка его. Фернан не верит, что Мирей была здесь.

Марта подошла, и Равинель инстинктивно почувствовал, что ей что-то известно. Он оцепенел, как обвиняемый перед зачтением приговора.

— Когда вы вернулись из Нанта, Фернан?

— Вчера… Вчера утром.

— И что, в доме никого не было?

Равинель посмотрел на нее и мысленно отметил, что никогда еще не видел такого блеска у нее в глазах. Губы ее были крепко сжаты.

— Нет, Мирей дома не было.

Марта покачала головой.

— Ты думаешь… — пробормотал Жермен.

— Я не думаю, я уверена, — отрезала Марта.

Равинель не смог сдержаться.

— Да говорите же, черт возьми! Что вам известно?.. Вы были там, у нас, вчера утром?

— Да ты что? — обиженно воскликнул Жермен. — С моим-то здоровьем!

— Я думаю, ты должен наконец все ему объяснить, — сказала Марта, исчезая в спальне.

— Что объяснить? — взорвался Равинель. — Прямо заговор какой-то!

— Спокойно, спокойно… — сказал Жермен. — Марта права… Будет лучше, если ты об этом узнаешь… Вообще-то мне следовало бы предупредить тебя сразу после свадьбы. Но тогда я думал, что все наладится. Доктор утверждал, что…

— Слушай, Жермен, давай выкладывай все, что ты знаешь, и покончим с этим!

— Мне очень не хочется тебя огорчать, старина Фернан. Но, видишь ли, Мирей время от времени сбегает из дома.

Из глубины спальни Марта наблюдала реакцию Равинеля. Он ощущал на себе ее инквизиторский взгляд. Совершенно ошарашенный, он спросил:

— Как это — сбегает?.. Что за бред!

— Да нет, это случается не часто, — ответил Жермен. — Это началось у нее в возрасте четырнадцати лет.

— Она убегала с мужчинами?

— Нет, что ты! Как ты мог такое подумать, старина! Я же тебе говорю: сбегает из дома. Ты что, не понимаешь, что это значит? Мирей неожиданно пропадала. Доктор говорил, это связано с какими-то переживаниями. Словом, в переломном возрасте это довольно частое явление. Она либо садилась в поезд, либо просто бродила по улицам до полного изнеможения… Каждый раз ее приходилось разыскивать с помощью полиции.

— Все соседи судачили об этом, — пробормотала Марта, взбивая подушку.

Жермен пожал плечами.

— В каждой семье, даже самой, казалось бы, благополучной, бывает что-то не так. И как же она потом терзалась, бедняжка! Но ничего не могла с собой поделать! Когда это на нее находило, она опять убегала куда глаза глядят.

— Ну и что? — раздраженно спросил Равинель.

— Как это — что? Ну ты даешь, Фернан! Я думаю, у нее наступил очередной кризис. Ее отсутствие дома, ее появление здесь сегодня утром… Да ты не волнуйся. Уверяю тебя, через несколько дней она вернется.

— Но это же невозможно! — взорвался Равинель.

Жермен только вздохнул.

— Вот этого я и боялся. Ты не хочешь нам поверить… Марта, он нам не верит.

Марта подняла руку, как если бы клялась на Библии.

— Я вас прекрасно понимаю. Ничего приятного, когда вам сообщают такие вещи. Когда я, например, узнала, что Мирей… Словом, бедная девочка… Я ведь ничего против нее не имею. Но, будь моя воля, я бы сразу же предупредила вас. И все-таки вам не следует обижаться на Бога. Хорошо еще, что у вас нет детей. А то родился бы какой-нибудь с заячьей губой.

— Марта!

— Я прекрасно отдаю себе отчет в своих словах. Я ведь тогда спрашивала у доктора.