Габриель подняла брови:
— А ты не принимаешь желаемое за действительное? Стоило людям узнать во мне дочь Жозе, как ко мне стали относиться соответственно.
— И как они стали к тебе относиться? — неожиданно помрачнев, спросил Люк.
— Мне была предложена самая маленькая и дешевая комнатушка. Как и полагается дочери экономки. — Габриель улыбнулась. — Я чувствовала себя такой уставшей, что не стала спорить.
— Ты можешь переехать к нам, — тут же предложил Люк.
Она покачала головой:
— Спасибо, но сегодня, отдохнув и набравшись сил, я добилась, чтобы меня поселили в гостинице, в просторном номере с ванной. Наверное, из боязни, что я уеду не заплатив, меня вежливо, но холодно попросили заплатить за три недели вперед.
— Старая ведьма! — внезапно воскликнула Симона. — Я никогда не жаловала хозяйку гостиницы. И что ты сделала?
— Я оплатила неделю проживания и сказала, что постараюсь за это время подыскать себе что-нибудь более просторное.
— Кавернес для тебя не слишком просторен? — усмехнулся Люк.
— Ты не понял. Я собираюсь купить что-нибудь более просторное.
Симона рассмеялась:
— Жаль, что меня при этом не было. Хотела бы я посмотреть на ее лицо, когда ты это говорила.
— Ты собираешься приобрести здесь собственность? — поразился Люк.
— Взгляни на своего брата, — предложила Габриель Симоне. — Примерно таким же недоверчивым и шокированным было лицо у хозяйки гостиницы.
— Ты ошибаешься, — возразил Люк. — Я просто удивился, вот и все. Это место вызывает у тебя весьма противоречивые чувства. Неужели ты хочешь поселиться здесь? По-моему, это несколько нелогично.
Раф сказал ей примерно то же самое. Но Люку об этом знать вовсе не обязательно.
— Думаю, время покажет, — улыбнулась она.
— Ты уже осмотрела дом во владениях Хаммершмидта? — спросила Симона.
— Еще не успела.
Люк нахмурился:
— Я снова удивлен, но не тем, что ты можешь позволить себе купить эту землю, а кое-чем другим. Точнее, кое-кем. — Он с негодованием взглянул на сестру.
— И нечего испепелять меня взглядом, — заявила Симона. — Да, ты прицениваешься к этим виноградникам, но почему бы вам не прийти к соглашению? — Ее глаза заблестели. — В самом деле, Люку нужна земля, а Габи — дом, погреба и офис. По-моему, вы оба от этого только выиграете.
— Нет, — отрезал Люк.
— Нет, — эхом отозвалась Габриель. — Вероятно, с деловой точки зрения это удачное решение, но не в нашем случае.
— Тогда почему вы так переполошились? — пожала плечами Симона. — Я всего лишь предложила.
— Не самое удачное твое предложение, — вздохнула Габриель и вкрадчиво продолжила: — Почему бы тебе не позвонить Рафаэлю и не предложить ему подобную сделку? Так вы станете партнерами. Может быть, ты тоже все эти годы поддерживала с ним связь втайне от меня? — почти медовым голосом закончила она.
— Ничего подобного. — Симона заерзала на стуле. — Ладно, если вам не по душе мое предложение, давайте поговорим о чем-нибудь другом.
Люк тут же согласился с сестрой:
— С удовольствием.
Габриель не стала задерживаться после ужина. Она быстро, насколько позволял горячий и крепкий напиток, осушила чашку кофе, помогла Симоне и Люку прибраться в кухне и спросила, не может ли она перед отъездом воспользоваться ванной комнатой.
Девушка помнила, что ближайшая ванная находится справа от лестницы. Идя по просторному холлу и погрузившись в размышления, Габи не заметила Жозе.
Мать стояла неподвижно, как прекрасная, но холодная мраморная статуя. Неужели она ждала ее?
— Мама, — чуть склонила голову Габриель. — Здравствуй. — Она сделала попытку улыбнуться. — Ты хочешь со мной поговорить?
— Ты, верно, думаешь, что теперь ты одна из них? — негромко произнесла Жозе, не ответив на приветствие. — Общаешься с ними, напрашиваешься к ним на ужин, рассчитываешь, что старые друзья тебе не откажут.
Габриель почувствовала, как улыбка замерзает на ее губах.
— Ты никогда не желала помнить свое место.
— Как раз наоборот, мама. Ты никогда не позволяла мне это забыть. — Габриель выпрямилась. Она уже не та маленькая девочка, которой полагалось молча выслушивать свою мать и так же молча сносить ее удары, когда Жозе считала, что она своим поведением заслужила порку. — И вот еще что. Теперь я сама решаю, где мое место и с кем мне общаться. И если мне захочется поужинать со своими друзьями, причем по их приглашению, я не собираюсь спрашивать у тебя разрешения.
— Он никогда на тебе не женится, и ты это знаешь, — презрительно бросила Жозе. — Ты ниже его по положению.
Габриель не составило труда догадаться, о ком идет речь.
— А что, если я не хочу выходить за него? Подобная мысль никогда не приходила тебе в голову?
— Тогда зачем ты вернулась, щеголяя новыми тряпками и трубя о ваших виноградниках? Думаешь, твое материальное положение что-то изменит? Ты можешь нацепить на себя все, что угодно, но навсегда останешься для Люсьена Дювалье и подобных ему мужчин дочерью экономки.
— Это для тебя сословные предрассудки все еще существуют, мама, хотя на дворе двадцать первый век. Кстати, я вернулась не ради Люсьена, а ради тебя.
— Где Рафаэль нашел деньги, чтобы приобрести те виноградники? — поинтересовалась Жозе.
