Броневой - [5]

«Кот» нахмурился. Он чуял. Звук был вполне отчетливый, если не перебивать его разговором. В следующее мгновение, пацаны выскочили под крытый навес перед «наш-ангаром» и внимательно вгляделись в дорогу. Со стороны центра, по вязкой, искореженной ленте трассы, отчетливо заметная на фоне тёмной, сгущающееся непогоды, но всё же едва различимая из-за расстояния, к их мастерне приближалась белая точка света.

Точка прыгала и дёргалась. При этом не расползалась в ширину, что было характерно для парной оптики автомобилей и броневиков.

— Мотоцикл, — сделал вывод Калмыш. — И дождик ему похер.

— Или «Рысь» — поправил его Маляр.

Восьмиколесный монстр RS-100 (между прочим, южно-африканского производства концерна IVEMA[2] — как раз для Сибири, не далеко же), в простонародье именуемый «Рыськой» мог по горам лазить, не только по распутью. Из передней оптики Рысь оснащалась единственным прожектором. Правда, мощным. Издалека, с перепоя или при плохой видимости, можно было спутать с мотоциклом. Правда, большим. С четырьмя ездоками — двумя в первом ряду и с двумя во втором. А также с кофемолкой[3] на высоком станке в середине рамы.

— Похоже, кто-то серьезный, — высказал общую мысль Маляр, с тоской вспоминая так спокойно начавшееся утро, лопату, снег и привычный гундёж с приятелем.

— Может к нам? Может, клиент? — тут же спросил приятель.

— Может и к нам. Может и клиент. Тока погодка нелетная для заказа, не находишь?

С этими словами Малярийкин привычно кивнул товарищу на станок возле стены ангара, под столешкой которого прятались обрезы.

Особенностью ведения бизнеса на окраине было то, что любой проезжий мог стать клиентом их мастерской и принести деньги. А мог вынести обоим мозг, ради пары тапок. В памяти Малярийкина были очень свежи эпизоды, когда непрошенных гостей гнали не только матами, но и вышибанием мозга крупной дробью. Эпизоды были свежи настолько, что приходили к Маляру ночью, вместо кино.

Тем временем, восьмиколесное одноглазое чудовище приближалось. Рысь считалась вездеходом, но вездеходом шустрым. Могла шпарить по трассе, выжимая сто кэмэчэ. Но могла и по болоту. Тоже — без особых трудностей. В данный момент, оба возможных полигона ходовых испытаний Рыси как бы совместились — агрегат пёр по дороге, но старой, сильно искореженной. Мчалась быстро.

Рысь также считалась броневиком. Определение это (в отличие от внедорожника) было дано с натяжкой. Броневой лист прикрывал машинку спереди и с боков, оставляя крышу и корму без защиты. Лобовой лист сберегал от пуль до 30 калибра включительно. Боковой — от силы держал 7,62. Для реальной войны — ничто. Для примитивных бандитских разборок — круто запредельно. Диким нищебродам вроде Калмыша с Малярийкиным, такая машинка казалась кошмаром наяву, внушала (должна была, по крайней мере) уважение и ужас. Не танк, конечно, но закопать роту в чернозём, при определенном раскладе способна. Да и зачем нам танк? В серьезном бою с серьёзно настроенной пехотой — а Малярийкин видывал в жизни много, — танки горели как свечи. Мочить слабовооруженных «мирных жителей» бандитам было как раз сподручней на более лёгкой технике. Маневренной. И оснащенной не артиллерийским орудием, а скорострельным пёлемётом.

Как и ожидал автомастер, над лобовым стеклом Рыси болтался, как резиновый хер, ствол помянутой кофемолочки — ей оказался на крупнокалиберный, совковый «Утёс». Древний, но убедительный. В мире обрезов, двустволок и помповух — натуральный бог войны.

«Принесло же буржуев, — со злостью подумал Малярийкин, немного растерянно потирая свою двустволку-пенсионерку. — Нашпигуют свинцом, заберут всё, что глянется. Остальное спалят. И дальше поедут. Сволочи».

Могут так сделать во всяком случае. Во всяком случае, раньше могли. Сейчас за такое вешали. Если находили кого. Говоря откровенно, Маляр уже не знал чего хочет больше: чтобы гости промчались мимо, увозя с собой необходимость что-то делать, говорить, думать и обещать. Либо чтобы это был клиент, с которым придется сейчас заниматься (в том числе стрелять, если вдруг грабитель), но зато потом помаять бабла.

«Всё эта погода». — Снова раздражённо подумал Малярийкин. Обычно они с Калмышем были рады каждому проезжающему. Обрезы готовили всегда, но такой уж сложилась местная традиция. К слову сказать, незнакомые путешественники, проскакивающие мимо их мастерни впервые, также готовили оружие. Привычно. В «Наш-ангаре» — равно как в любом обитаемом и необитаемом придорожном здании, незнакомцев могла ожидать засада, свинец, кровь, плен, пытки и смерть. В таком вот порядке.

На самом деле в последние годы в Сибири грабили не так часто, как можно было подумать после знакомства со здешним бандитским режимом. Но каждый добропорядочный хражданин сознавал — одной неудачной пули ему хватит навсегда. А часто или не часто это случается с кем-то другим — вопрос глупый. Ведь с тобой лично это случиться лишь однажды.

Рысь, между тем, уже въезжала на парковку ангара.

Посадка в машине полная — все четыре места заняты, сквозь лобовое стекло отчетливо видны силуэты. Двое с заднего ряда вышли из машины быстрее. Третий — с места пилота-водителя — менее расторопно. Даже, подумал Малярийкин, вальяжно. Начальник, видать. Главный по мочилову. Или по экспроприации. Или по заказам в авторемонте. Это как попрёт. Не известно почему, но Малярийкин кишкой чуял, что сегодня у них с Калмышем попрёт не очень.