Броненосный крейсер «Баян», 1897–1904 - [41]

Уже не сдерживаемые осторожностью начальника эскадры, “Баян” и “Новик” маневрировали смело и свободно. С расстояния 29 каб. “Баян” по первому выстрелу с японской эскадры всем бортом начал вести стрельбу по ее головному “Микасе”, а с момента отхода противника яростно обстреливал концевые корабли. Развив полную скорость, извергая из труб густые клубы черного дыма и подняв на грот-мачте огромных размеров парадный андреевский флаг, “Баян” рвался в бой. Он и “Новик”, как вспоминал капитан 2 ранга М.М. Римский-Корсаков, в том бою “были великолепны”. Это был воистину звездный час “Баяна”. Такое больше уже не повторялось: одинокий русский крейсер, сближаясь с противником до 19 каб. и введя в действие даже 75-мм пушки, смело преследовал отступавшую японскую эскадру.

Но затем Р.Н. Вирену с крайней неохотой пришлось подчиниться сигналу “Петропавловска” и, прекратив бой, присоединиться к возвращавшейся в Порт-Артур эскадре. В корабль попало до 10 снарядов калибром 6 дм и более, от тех же, что рвались вблизи, насчитывали до 350 мелких пробоин. Снарядом вдавило плиту брони, было повреждено три 75-мм пушки, разбиты прожектор, несколько кают, выведено из действия три котла. Все повреждения не были существенными. Корабль выпустил 28 8-дм, 100 6-дм и 160 75-мм снарядов. Из команды погибло четыре матроса, ранило 35 (двоих смертельно). Легкие ранения и контузии получили лейтенант А.А. Попов (1866-?) и поручик В.К. Самарский (1879–1956, Париж). Образцами воинской доблести отличились в бою часовой у флага, строевой квартирмейстер Никифор Печерица, не оставлявший свой пост, несмотря на серьезные раны ноги от осколков снаряда, и матрос 1 статьи Павел Адмалкин. Единственный устоявший на ногах после разрыва японского снаряда в кормовом 6-дм каземате, когда был ранен и поручик Самарский, матрос продолжал в одиночку вести огонь из орудия, успев на отходе сделать 10 выстрелов.

Награды за бой распределялись по привычной бюрократической разнарядке, пропорционально по числу команды, всего матросам эскадры вручили 310 знаков отличия военного ордена 4-й степени (георгиевские кресты). Дежурными были и награды командирам, флагманам и некоторым офицерам (с броненосца — по четыре и с крейсера — по три очередных ордена). Особо щедро, 9 орденами, наделил наместник сухопутных офицеров своей свиты и штаба, включая и начальника собственного конвоя. Наградили даже и виновников повреждений кораблей японскими миноносцами, включая начальника эскадры, начальника его штаба и младшего флагмана Ухтомского. Говоря по справедливости, оправданными были, пожалуй, лишь награды, полученные на “Баяне” и “Новике”. Их командирам, как и (по особому благоволению наместника) А.А. Эбергарду пожаловали золотое оружие с надписью “За храбрость”. Два этих корабля с доблестными командирами с первых минут войны особенно зримо проявили те неиссякаемые в самых трудных обстоятельствах храбрость, мужество и верность воинскому долгу, которые всегда отличали русского воина и которые надо было только умело реализовать.

Письма Лейтенанта С.К. Шереметева генерал-адмиралу

(РГА ВМФ, ф.417, оп. 1,д. 2864, лл. 1-14)

Письмо первое

Ваше Высочество!

Помятуя Ваше всегдашнее ко мне благорасположение и предполагая, что истинное состояние нашей морской силы здесь должно вас интересовать, считаю долгом сообщить следующее:

Вероятно, к тому времени, когда это письмо дойдет до вас, внешние обстоятельства, которые теперь уже весьма критические, могут осложниться настолько, что произойдет если не вооруженное столкновение с Японией, то некоторые активные действия, хотя бы в виде военной демонстрации.

Вам, наверное, лучше меня известно, что правительство Японии завралось и залезло в такое положение своими неуравновешенными поступками, что разные приемы вроде роспуска парламента, созыва военных (высших!) чинов и т. п., которые недавно можно было бы объяснить желанием оттянуть развязку и добиться соглашения, теперь оказываются лишь произведенными вследствие невозможности распутаться в своих комбинациях.

В течение 10 лет ненависть японского народа к нам только возрастает, и, насколько лишь известно из виденного весной и разговоров с Извольским и Розеном, легко может наступить время, когда внутреннее возбуждение закипит настолько сильно, что благоразумные люди, имеющее пока влияние на правительство, не в силах будут удерживать войну. Прошлая китайская война и другие внутренние усобицы внезапно разразились таким же образом, что видно из их истории за последние 100 лет.

Нечто подобное имеет место теперь, и все наши уступки, которые в последний момент казалось, мы могли бы сделать, вряд ли их удовлетворят, так как, будучи азиатами, они принимают уступки за слабость, а миролюбие за лесть. Я надеюсь, что ошибаюсь, но пока все показывает противное. В начале скоро возможной войны Япония решится напасть на главную часть нашей морской силы (эскадры), находившейся а Артуре. Отряд 4 крейсеров, долженствовавший действовать, опираясь на Владивосток под начальством Штаксельберга, наверное, произведет свое дело — быстрым набегом отвлечь часть сил. К выжидательному образу действий первое время нас понудит отсутствие в Артуре дока и мастерских, благодаря чему можно иметь, вероятно, только одно большое сражение.