Бродяга Гора - [98]

— И его не разоблачили? Пиратская галера здорово отличается от торгового судна.

— У Рагнара Воскджара есть свои люди среди тех, кто контролирует проход.

— Понятно, — сказал я.

— Наш друг и назад вернется так же легко, как пришел, — добавил собеседник.

— Понятно, — повторил я.

Меня переполняло негодование. Глико оказался прав: дорогостоящая громоздкая цепь отнюдь не обеспечивала городу надежную защиту.

Между тем Клиомен оглядел плоские кофры с монетами, кубок самоцветов, плошку с жемчугом и девушку, после чего спросил:

— Добыча с «Цветка Сибы» поделена между нами и людьми Воскджара поровну?

— Ее поделили справедливо, — ответил пират.

— Ясно.

— По нашим временам, капитан, — продолжил пират, — добыча весьма недурна. Купчины на реке напуганы всяческими слухами, торговля замерла, и все ценности хранятся за городскими стенами.

— Когда мы объединимся с Воскджаром, — сказал Клиомен, — стены перестанут быть для нас серьезным препятствием. Мы сможем забрать у городских толстосумов все, что нам заблагорассудится.

— Верно, капитан, — согласился пират.

Клиомен улыбнулся: обращение «капитан» льстило ему, хотя обязанности капитана крепости исполнялись им лишь во время отсутствия Поликрата.

— Сложите монеты, драгоценности и жемчуг в общие кофры, — распорядился Клиомен.

Командир корабля подал знак матросам, и они унесли награбленное.

— А что делать с этой девкой? — спросил пират и, взяв девушку за волосы, повертел ею из стороны в сторону, демонстрируя в наивыгоднейшем ракурсе изгибы прелестного тела.

Клиомен задумался.

— Стоимость монет или драгоценных камней всегда очевидна, — пояснил он, — а вот определить истинную цену рабыни бывает непросто. Отпусти ее.

Пират выпустил волосы, и девушка немедленно опустилась на колени, покорно ожидая своей участи.

— Твоя ценность сводится лишь к красоте? — спросил Клиомен.

Всхлипнув, пленница опустила голову.

— Оставь ее в крепости, — распорядился Клиомен, — сегодня ночью я сам испробую и оценю ее.

Плачущую Флоренс уволокли прочь.

Клиомен покосился в мою сторону, и меня вытолкнули вперед, к помосту. Я без приказа преклонил колени, и собравшиеся в зале пираты расхохотались. Клиомен усмехнулся — мое дело он приберег на конец судебного дня.

— Мне следовало прикончить тебя давным-давно, в таверне Тасдрона, в Виктории, — заявил он.

— Прости, капитан, — сказал я, не поднимая головы.

— Я так понял, что ты любитель прихвастнуть и приврать.

— Нет-нет! — торопливо воскликнул я.

— Еще какой любитель, — возразил надсмотрщик каземата. — Этот малый до сих про твердит, будто провел и тебя, и Поликрата, выдав себя за посланца.

— Неужели тебе так неймется обрести славу ловкача и храбреца среди подобных тебе паршивых слинов, что ты готов ради этого рискнуть своей жизнью? — осведомился Клиомен.

Я не поднимал головы и старательно делал вид, будто дрожу от страха.

— Ты предупреждал его, не так ли? — спросил Клиомен у моего стража.

— И не единожды, — отвечал тот. — Но даже сегодня, думая, что я стою слишком далеко и ничего не услышу, он продолжал морочить головы своим враньем другим невольникам.

— Понятно, — угрожающе произнес Клиомен.

— А вчера, — добавил надсмотрщик, — он отозвался о тебе весьма пренебрежительно.

— Вот как? — заинтересовался Клиомен. — И что именно он сказал?

— Назвал тебя дурнем… или кем-то в этом роде.

Присутствующие покатились со смеху. Но вот Клиомена услышанное вовсе не развеселило. Я заподозрил, что далеко не все в крепости относятся к нему с уважением и симпатией. Кое-кто с радостью занял бы его место. Однако, как только Клиомен обвел зал хмурым взглядом, смех мигом стих.

— Действительно забавно, — проворчал он, вновь обратив взор на меня.

— Прости, капитан, — пролепетал я дрожащим голосом.

— Курьер Рагнара Воскджара имел некоторый опыт обращения с оружием, — заметил Клиомен.

— Не убивай его, — подал голос один из пиратов, стоявших рядом с креслом. — Этот малый может пригодиться нам для обмена на настоящего посланца, который наверняка томится в Виктории в плену у наших врагов.

— Они не станут менять такого ценного пленника на никчемного портового грузчика, — возразил Клиомен.

— Подожди Поликрата, — предложил пират, — пусть он решит, что да как.

— Пока Поликрата нет, я имею право принимать самостоятельные решения.

— Я с этим не спорю, — проворчал пират, отступая от кресла.

Клиомен снова посмотрел на меня.

— Таким образом, — сказал он, — если ты и есть тот удалец, что выдавал себя за посланца Воскджара, то должен иметь представление о том, с какого конца берутся за меч.

— Прости меня, капитан, — канючил я.

Надсмотрщик вынул из ножен свой клинок и протянул мне рукоятью вперед.

— Нет, — прошептал я, — нет!

— Лучше возьми его, — угрожающе произнес Клиомен.

Рукой, закованной в цепь, я принял у него меч, стараясь держать оружие нарочито неправильно — не как боевой клинок, а как молот или кувалду.

Двое или трое пиратов загоготали. Клиомен, однако, следил за мной внимательно. Помощник Поликрата был человеком надменным, тщеславным, но отнюдь не глупым, в противном случае ему не удалось бы занять столь высокое положение.

— Неужели нельзя обойтись без лишнего позора? — сказал я. — Убей меня, и покончим с этим!