Бродяга Гора - [61]

— Это новая рабыня, — сказал Поликрат, — мы даже еще не успели толком приучить ее к ошейнику.

Ее темные, довольно длинные волосы повязывались плетеным желтым шнуром, достаточно прочным, чтобы при случае им можно было бы связать рабыню. Если бы волосы распустились, они бы темной волной упали до ее ягодиц.

— Хороша, не так ли? — спросил Поликрат.

Взяв девушку пальцами за подбородок, я поднял ее голову, и нежные испуганные карие глаза рабыни встретились с моими. Их выражение заинтересовало меня. Я не раз видел его раньше в глазах рабыни, встретившейся взглядом со своим господином. Правда, эта рабыня попыталась отвести глаза в сторону и даже отвернуться, хотя я и удерживал ее подбородок. Меня она явно не узнавала.

— Она боится, что ты захочешь ее, и, думаю, одновременно желает этого, — заметил Поликрат.

Девушка задрожала.

Я отпустил ее подбородок, и она опустила голову.

Поликрат осмотрел ее с ног до головы.

— Эй, маленькая шлюха, ты зачем подошла к нашему столу?

Девушка подняла голову и робко протянула мне поднос с горианскими персиками и сливами. Взгляд ее вновь встретился с моим, и она, покраснев, потупилась. Мне стало ясно, для чего служит шелковая лента, так волнующе приподнимающая ее нежную округлую грудь. Жест, которым были предложены фрукты, безошибочно указывал на то, что она с покорным ожиданием предлагает мне и свою красоту.

Приняв один из персиков, я вгрызся в него, одновременно обшаривая девушку взглядом. Рабыня дрожала.

— Можешь идти, — сказал ей Поликрат.

— Повинуюсь, господин, — испуганным голосом отозвалась она и, легко поднявшись, поспешила покорно служить другим господам.

Проводив ее взглядом, я пришел к выводу, что из мисс Беверли Хендерсон получилась прелестная рабыня.

Танец с плетью теперь приближался к своей кульминации.

— Соблазнительная малышка, — сказал я, глядя вслед мисс Хендерсон. — Как ты ее называешь?

— Беверли, — ответил Поликрат.

— Ты жестокий хозяин, раз велел ей носить земное имя, — с усмешкой заметил я.

— Так ведь она с Земли, — ухмыльнулся он в ответ.

— Вот оно что!

— Тебе нравятся земные девушки?

— Еще как, — сказал я.

— Эта пока не вышколена, но со временем из нее выйдет превосходная рабыня.

— Ты думаешь, она рождена для этого? — спросил я.

— Вне всякого сомнения. Я имел в виду лишь то, что пока она еще не полностью приучена к ошейнику.

— Понятно.

— Клиомен подцепил ее в «Пиратской цепи», таверне Хиброна, что в Виктории. Она, дурочка, думала, что он видит в ней свободную женщину, и в разговоре назвала свое земное имя — Беверли. Ну а Клиомен, с самого начала видевший в ней будущую рабыню, решил, что для рабской клички это словечко подходит как нельзя лучше. Так мы ее и зовем.

— Ясно.

— Она вроде бы и вправду была свободной женщиной, но сама изо всех сил напрашивалась на ошейник. Малый по имени Джейсон пытался увести ее из таверны, но эта дурочка не только отказалась от его помощи, но и всячески издевалась над ним. Кстати, ты и ростом и статью действительно напоминаешь этого парня.

— Неужели?

— Представь себе, Клиомену даже не пришлось опаивать ее порошком тасса. Он просто связал девчонку и отнес на корабль. Она малость побрыкалась, но теперь, — он указал на девушку, коленопреклоненно прислуживавшую за соседним столиком, — неплохо справляется.

Я кивнул, любуясь спиной, бедрами и лодыжками Беверли, после чего перевел взгляд на танцовщицу. Она лежала на спине, подняв одно колено и вытянув руки вдоль тела ладонями вниз. Громила с плетью в руке высился над ней, как гора. Повернув голову к жестокому повелителю, танцовщица взглянула ему в глаза и изящным жестом повернула руки ладонями к нему — в знак своей покорности, зависимости и готовности к повиновению.

Зрители, выражая удовлетворение, принялись хлопать ладонями. Здоровяк присел рядом с ней, намотал свою плеть на ее шею и грубым рывком поднял ее, поставив перед собой на колени. Танцовщица подняла на него бесконечно покорный взгляд подлинной рабыни.

Зрители за столами захлопали еще громче. Мужчина покосился на Поликрата, который указал ему на один из столов. В ответ на этот жест верзила поднял девушку на ноги, протащил по полу к указанному месту и, размотав плеть, швырнул в руки поджидавших пиратов. Те схватили ее и, разложив на столе, занялись удовлетворением своего вожделения.

Другие, глядя на это, поощряли их одобрительными криками и хлопками.

Я поднялся на ноги.

— Праздник только начался, — рассмеялся Поликрат.

— Жаль, да только я притомился. Пожалуй, мне лучше уйти в свою комнату.

— Конечно, — рассмеялся пират, — ты ведь проделал долгий путь. Но, думаю, не стоит проводить ночь одному. Возьми девушку, чтобы вымыла твое тело и доставила тебе удовольствие.

— Поликрат великодушен, — сказал я.

— Пустяки!

Такая форма гостеприимства весьма распространена на Горе. Предоставить гостю девушку, чтобы она ублажала его ночью, здесь обычное дело, однако моя похвала в адрес хозяина дома была столь же уместна, как и его ответ. В подобных обстоятельствах обычай предписывает гостю и хозяину непременный обмен любезностями.

Поликрат тоже встал, и мы вместе оглядели зал, присматриваясь к обнаженным и полуобнаженным рабыням.