Бродяга Гора - [15]

Я снял маску.

— Кто ты? — повторила она вопрос.

— Неужели ты не узнаешь меня? — осведомился я. — Некогда я был шелковым рабом. Меня зовут Джейсон.

Не сразу, но все же в ее глазах появился ужас.

— Нет! — прошептала она, неистово забилась в своих путах, а потом беспомощно обмякла. — Нет! Нет!

— Да, — шепнул я ей. — Еще как да!

Леди Тендрайт лежала на рабской циновке. Я уложил ее туда после того, как отвязал от стола.

— Ты ведь поможешь мне избавиться от этого ненавистного ошейника? — мурлыкала она, обвивая руками мою шею и припадая губами к моим губам.

— Меня просит об этом Дарлин? — спросил я.

— Почему Дарлин? — проворчала Тендрайт, откинувшись назад.

— А разве не это имя значится на ошейнике?

— Да, — ответила она, — это.

— Так кто меня просит? Рабыня Дарлин?

— Да, — замурлыкала она, снова обвивая мою шею, — Да, тебя умоляет Дарлин.

Потом последовал поцелуй.

— В просьбе Дарлин отказано, — усмехнулся я.

Приподнявшись на колени, пленница подергала ошейник и, бросив на меня яростный взгляд, прошипела:

— Слин!

Я улыбнулся.

Туника на ней была наполовину разорвана.

— Слин! Слин! — повторяла она в злобе и отчаянии, но беспомощность и почти полная нагота делали ее особенно привлекательной и желанной. Глядя на нее, я легко понимал, почему мужчины так любят обращать женщин в рабство.

— Умолкни! — неожиданно рявкнул я.

Тендрайт взглянула на меня с испугом.

— Не вздумай сойти с циновки.

Я поднялся и подошел к одному из узких зарешеченных окошек гостиницы. По улице бежали пятеро вооруженных мужчин.

— Речные пираты, — сказал я. — По моему разумению, это могут быть только они.

Тендрайт застонала и предприняла нелепую попытку прикрыть свои прелести.

— Уж не думаешь ли ты, что, угодив в руки этих разбойников, сможешь уберечь от них свою красоту? — хмыкнул я и, вернувшись к ней, добавил: — Впрочем, вряд ли ты им достанешься. Пираты направляются не сюда. Да и вообще, как мне кажется, они решили унести ноги из Лары.

— Почему? — спросила она.

— Странно, дымом не пахнет, — пробормотал я, словно не услышав ее вопроса. — Это интересно…

— Что происходит? — снова спросила пленница.

— Неужели не догадываешься?

— Нет. Я ничего не понимаю. В чем дело?

Вместо ответа я взял ее за руки, бросил спиной на циновку и сказал:

— Моя дорогая леди Тендрайт, или Дарлин, как, может быть, мне будет угодно тебя называть! Похоже, нам стоит последовать примеру пиратов и не задерживаться здесь надолго.

— Что ты этим хочешь сказать?

— И тебе нужно будет покинуть это место чуть пораньше, чем мне, — добавил я.

— Не понимаю, — сказала она, но тут же охнула, так как я навалился на нее. Тендрайт попыталась вырваться, однако не смогла — и вцепилась в меня.

— Превосходно, Дарлин.

— Чего ты хочешь?

— Неужели трудно догадаться?

— Ты победил, Джейсон, — прошептала моя пленница, лежа рядом со мной, подложив руку под голову. — Ты заставил меня отдаться тебе, как рабыню.

— Будучи свободной женщиной, — ответил я, — ты не можешь даже отчасти осознать всю полноту той беспомощности, с какой отдается истинная рабыня.

— А мне кажется, я начинаю понимать, что значит оказаться в полной, и физической и юридической, зависимости от воли своего господина.

— Интригующие мысли, не правда ли?

— Я должна выбросить их из головы. Мне нельзя позволять себе задумываться о чем-либо подобном!

— Это еще почему?

— Потому что такого рода мысли по самой своей сути являются слишком женскими.

— А для гордой свободной женщины столь женские мысли не годятся?

— Совершенно не годятся, — заявила Тендрайт.

— Но для рабыни они, по-моему, вполне уместны и как нельзя лучше соответствуют ее положению, — заметил я.

— Да, — улыбнулась она. — Такой женщине позволительно сохранять верность своей природе.

— Подозреваю, — хмыкнул я, — что у нее просто нет иного выбора.

— Да, — согласилась моя пленница, — никакого выбора у нее нет. Она должна признать, что ее положение соответствует ее природе, причем признать это с готовностью и охотой. В противном случае о мировоззрении рабыни позаботятся хозяин и плеть.

— Похоже, ты в чем-то завидуешь этим несчастным.

— Не исключено, — признала Тендрайт.

— Но теперь на тебе тоже ошейник, — указал я.

— Однако я остаюсь свободной.

— Возможно, это лишь на время.

— Что ты имеешь в виду?

— Вставай, — приказал я вместо ответа.

Мы поднялись, и она заглянула мне в глаза.

— Ты не собираешься помочь мне избавиться от ошейника, так?

Ее пальцы легонько коснулись моего плеча.

— Не собираюсь, — ответил я.

— Ты пробуждаешь во мне странные чувства, Джейсон, — призналась она.

— Вот как? Какого рода?

— Я привыкла к другому обращению. К тому, что мужчины выполняют любые мои желания.

— Полагаю, леди Тендрайт, — усмехнулся я, — тебе пора привыкать к противоположному. Теперь тебе самой придется выполнять желания мужчин.

— Что ты делаешь?

Услышав неподалеку людские голоса и звон оружия, я оставил вопрос без ответа и потащил ее к дверям. Приоткрыл смотровую заслонку и выглянул наружу. На улице не оказалось ни души, и я поднял тяжелые запоры, открыл дверь и высунулся наружу. Поблизости действительно никого не было.

Леди Тендрайт — босую, в короткой рваной тунике и стальном ошейнике — я выволок за руку и швырнул вниз с крыльца. Слетев с широких пологих ступеней, она приземлилась на четвереньки футах в пятнадцати. Поднявшись на ноги, Тендрайт огляделась по сторонам, а я тем временем вновь закрыл дверь и задвинул засовы. Вскрикнув от испуга, Тендрайт взбежала вверх по ступеням и забарабанила в дверную панель.