Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние - [128]

заставляет народ … желать вторжения какой-нибудь внешней державы, которое (по мнению его) одно только может его избавить от тяжкого ига такого тиранского правления»790. И хотя в XVIII веке Россия заметно трансформировалась, сделалась империей, завоевала ведущие позиции в Европе, прежний стереотип о «варварском» характере русского народа продолжал сохраняться в общественном мнении Великобритании. И труд о России Макартни во многом тому способствовал.

В то же время, хотя в книге Макартни содержалось немало нелицеприятных замечаний в адрес русского народа и его правителей, дипломат пришел к объективному выводу, заключив: «Ни одна нация не пользуется в полной мере такими природными преимуществами и рабочими ресурсами, как Россия … Россия является богатейшей страной и при уважении к ней соседних государств становится мощной державой в мире»791. И как показало будущее, признания британского дипломата оказались пророческими: Россия по праву заняла одно из ведущих мест среди мировых держав.

Глава двенадцатая Екатерина II и ее окружение в восприятии послов

Наверное, дипломатическая переписка британских послов не была бы столь интересной для современного читателя, если бы не одно обстоятельство. Практически все дипломаты в своих донесениях сообщали в Лондон об увиденном в России. Впечатления о Екатерине II, ее внутренней и внешней политике, министрах и придворных, обычаях и нравах русских людей, а также неординарных событиях в жизни страны – все это нашло отражение в их депешах, отправляемых на родину.

На что больше всего послы обращали внимание и насколько объективными были их оценки увиденного?

Императрица Екатерина II и великий князь Павел Петрович

Утверждая, что российские министры не способны «управлять делами обширного государства», граф Бэкингэмшир останавливался на характеристике наиболее видных из них. Прежде всего он обратил внимание на саму императрицу. На его взгляд, Екатерина II «по способностям, познаниям и деятельности стоит неизмеримо выше всех ее окружающих». Первые наблюдения посла убедили его в том, что императрица еще не решается действовать самостоятельно и не пытается освободиться от влияния некоторых приближенных к ней лиц, «несмотря на то, что их характеры и наклонности должны внушать ей презрение». Особым влиянием на императрицу, полагал Бэкингэмшир, пользуется К.Г. Разумовский792. Следует отметить, что характеристики Екатерины и ее приближенных Бэкингэмшир представил не только в своей дипломатической корреспонденции, но также в документе под названием «Секретные мемуары, относящиеся к кабинету в Санкт-Петербурге». Этот документ, выявленный современным историком А.Б. Соколовым, хранится в Королевском архиве Виндзорского замка. Его публикация во многом расширяет и дополняет информацию посла об императрице, ее министрах и придворных793.

В своих мемуарах Бэкингэмшир признавался, что поначалу не представлял, как непросто будет описать характер и поведение Екатерины II, и лишь только получив возможность «часто видеть ее в часы досуга, когда покров сдержанности и церемонности был отброшен», он решился это сделать. Внешность императрицы разочаровала посла. «Ее лицо и фигура явно изменились к худшему со времени ее восшествия на престол, – замечал он, – легко обнаружить следы того, что когда-то она была в высшей степени привлекательной особой, но теперь она – уже не предмет для обожания»794.

Дипломат обратил внимание на «маленькие слабости» и непоследовательность в действиях императрицы, которые, на его взгляд, «почти стирают и затемняют некоторые великие качества, которые украшают ее». Бэкингэмшир с одобрением отзывался о политике Екатерины после того, как она «посадила себя на трон». Ее деятельность была направлена на то, чтобы «сделать своих подданных счастливыми дома и уважаемыми за границей». Для этой цели императрица решила поощрять искусства, науки, торговлю; создать «либеральную систему образования» для молодых дворян обоих полов; расширить преимущества для людей низших слоев; увеличить государственный доход; контролировать «тиранические действия духовенства»; добиться спокойствия в обществе, а также уважения и добропорядочности, «которые преобладают в других европейских народах»795.

Внешняя политика Екатерины II также заслужила одобрение посла. В течение последних лет императрица, свидетельствовал дипломат, направила свои усилия «для общего умиротворения Европы», дала Польше короля, «установила правителя для Курляндии» и приняла участие в ниспровержении «французской системы, которая так долго преобладала в Швеции». Однако «столь светлую картину», на взгляд Бэкингэмшира, «затемняют» тщеславие, самомнение, жадность и «вкус к мелочным удовольствиям», присущие императрице. Посол полагал, что Екатерина II совершает две серьезные и непростительные ошибки: «низость», с которой принимает «грубое невнимание Орловых», и недостаточную привязанность к великому князю796.

Отмечая негативные черты в характере Екатерины, такие как склонность к политическим интригам, «буйное воображение», нежелание прислушиваться к дружеским советам, дипломат в то же время отдал должное ее смелости и решительности. «Я видел ее на военном смотре, – вспоминал посол в своих мемуарах, – когда батальоны, отступая, стреляли. Она стояла близко к тому углу, где они должны были развернуться, … и матрос, находившийся от нее не более чем в двадцати шагах, был смертельно ранен … В этот момент я разговаривал с ней, и я не заметил в ней иного чувства, кроме жалости к этому несчастному»