— Вы имеете что-то против больниц? — спросил Йорк Макиннон таким тоном, как будто и вправду принял ее возражения на счет больницы, а не на счет своего предложения. Его вопрос прозвучал, скорее, как приказ — ей придется поехать к его бабушке и сыграть роль невесты.
— Не делайте вид, что вы не понимаете! — с жаром воскликнула Сабина, злясь на то, как этому человеку удалось ее завести. — Вы прекрасно знаете, что я не о больнице!
— Тогда о чем? — Глаза Йорка сузились, он словно не мог связать ее отказ со своей идеей — совершенно нелепой, по мнению Сабины, — однако тон его ясно показывал, что он не понимает, против чего она возражает.
Сабина решила, что Йорк Макиннон на самом деле действует на нее отрицательно, потому что сарказм — оружие, к которому до встречи с ним она почти не прибегала, — снова зазвучал в ее голосе, когда она разъяснила:
— Хотя вы, очевидно, уверены, что половина женского населения Лондона с радостью ухватилась бы за возможность побыть вашей невестой, как это ни прискорбно, мистер Макиннон, я принадлежу к другой половине.
Некоторое время он холодно смотрел на нее. И когда Сабина уже стала ждать какой-нибудь резкости, он совершенно неожиданно и обезоруживающе улыбнулся. Все ее раздражение мгновенно исчезло.
— Мы только один раз навестим бабушку, — убедительно сказал Йорк.
Сабина, вопреки своему заявлению, почувствовала, что ей надо было сразу же согласиться.
— Я… не могу, — отчетливо проговорила она, стараясь внушить это в первую очередь себе.
— Вы можете, — мягко возразил Йорк.
— Не могу, — отказывалась она, — я не умею притворяться. Я все провалю.
— Не провалите, — еще мягче стал уговаривать он. — К тому же я тоже буду там. Если что, я помогу.
— Нет.
— Вам не нужно будет задерживаться там надолго, — продолжал Йорк, не обращая внимания на ее отказ. — Несколько минут — только чтобы показать кольцо.
— Я не пойду! — упорно отказывалась Сабина, втайне желая чувствовать такую же уверенность, с какой говорила. Поискав убедительный аргумент, она с вызовом спросила: — А кто мне помешает сказать вашей бабушке правду — что мы не помолвлены, что…
Йорк Макиннон тут же оборвал ее, глаза его сердито сверкали:
— Значит, вы скажете, что это кольцо украл у меня мой кузен — ее внук? Вы же знаете, что она в больнице из-за сердца!
— Черт с вами! — в ярости воскликнула Сабина; ему не надо было продолжать, и так ясно: узнав, что ее внук Родни — вор, старая и больная женщина может не выжить. — Во сколько мы завтра поедем?
— Во сколько вам удобно, — после минутной паузы сказал он таким тоном, словно никогда не сомневался, что Сабина согласится. Она сердито уставилась на него — конечно, получив ее согласие, он мог проявить великодушие.
Сабина направилась к входной двери. Йорк Макиннон слишком затянул свой визит — Сабине хотелось поскорее остаться одной и спокойно поразмыслить.
— Лучше сразу после работы. Не думаю, что вашу бабушку стоит беспокоить поздно вечером. Я поеду в больницу прямо из офиса. Так где это?
Закрыв за ним дверь, Сабина с облегчением вздохнула. Впрочем, она уже жалела, что согласилась встретиться с ним завтра в шесть вечера. Господи, о чем она думала? Она же совсем не умеет притворяться! У нее еще ни разу в жизни не получилось сказать неправду. А тут надо лгать старой женщине, которую она никогда раньше не видела. И в подтверждение этой лжи даже надеть обручальное кольцо.
Сабина сразу же прошла в комнату Натали и положила кольцо на место. Как ей хотелось, чтобы подруга сейчас была здесь!
Но ведь Натали только недавно уехала… Сабина пошла спать, тревожась за подругу, возмущаясь ее женихом и жалея, что познакомилась с кузеном Рода. Но больше всего она сожалела, что проявила слабость и пообещала Йорку Ма-киннону завтра пойти с ним в больницу.
Спала она ужасно и решила, что все дело в нечистой совести. Но что еще оставалось Сабине? Она уже была готова позвонить наутро Йорку Макиннону и сказать ему, что передумала. Однако что тогда скажет больной старой женщине ее честный внук, обещавший, что он вернет кольцо, как только она будет вне опасности?.. Нет, Сабина не могла не поехать!
Она не могла не поехать и не засвидетельствовать, что единственная причина, по которой он не возвращает кольцо, состоит в том, что, выполняя просьбу бабушки, он отдал кольцо женщине, на которой собирается жениться.
Сабина встала на рассвете с мыслью, что лучше всего было бы просто вернуть кольцо Йорку Макиннону — и на этом все бы закончилось. Но как она могла отдать кольцо, которое принадлежало не ей, а Натали? Натали, мечтавшей об одном — быть любимой. И знавшей только разочарования…
По пути на работу Сабину тревожили мысли о положении, в котором она невольно оказалась. Но в начале двенадцатого в ее комнату вошел Крис Доусон. Йорк Макиннон и ночные кошмары забылись. Как выяснилось, она напрасно опасалась, что после ее отказа провести с ним вечер он вряд ли снова куда-нибудь ее пригласит.
На лице Криса играла уверенная улыбка. Он спросил:
— Ты была занята прошлым вечером, но сегодня-то у тебя найдется немного времени?
— Боюсь… э-э… сегодня мне надо ехать в больницу, Крис, — улыбнулась она, отказываясь от приглашения во второй раз. Но тут в ее ушах зазвучал голос Йорка Макиннона: «Вы были дома прошлым вечером, и сегодня — тоже дома». — Впрочем, мы можем встретиться попозже, если хочешь, — предложила она.
