Бриллиантовая рука - [16]

И Граф уже готов к началу своей операции, Старик официант Федя за это время успел не только великолепно сервировать его стол, но и обслужить Незнакомца, перед которым стоят запотевший графинчик и холодная закуска.

Незнакомец по-прежнему внимательно рассматривает усаживающегося за столик Семена Семеновича.

— Ну-с, — приступает к делу Граф, разливая коньяк в большие винные рюмки. — Начнем, пожалуй…

— Стоп, стоп, мне хватит. Я много не могу пить…

— Первую до дна!

Семен Семенович исподтишка смотрит на Незнакомца. Незнакомец в свою очередь смотрит на него.

— Ага, следит, — звучит внутренний голос Семена Семеновича. — Пусть видит, что я пью… — И он поднимает свою рюмку: — За твою премию!

— Дай бог не последнюю!..

Друзья чокаются, и Семен Семенович с отмщением, словно горькое лекарство, прокатывает коньяк.

— Закусывай! — командует Граф и, не теряя времени, тут же наливает по второй. — За твое здоровье, Сеня!

Семен Семенович хочет отказаться. Он косится на Незнакомца. Слегка повеселевший внутренний голос Семена Семеновича размышляет: «Клюет на живца! Ну, если для дела…»

И он выпивает вторую рюмку, с удивлением обнаруживая при этом, что она вызвала уже меньшее отвращение.

Он оборачивается к Незнакомцу, чтобы проверить его реакцию. А тот, широко улыбаясь, поднимает свой бокал, приглашая Семена Семеновича выпить вместе.

Слегка захмелевший Семен Семенович хватает большой фужер и требовательно обращается к Графу:

— Гена, ты что ж не наливаешь?

Приятно удивленный Граф наполняет его фужер до краев.

— О-о-о! — одобрительно восклицает он и на радостях от того, что операция развивается наилучшим образом, наполняет и свой фужер.

А Семен Семенович, улыбнувшись Незнакомцу и подняв бокал, лихо выпивает его.

Раздаются громкие аплодисменты. Но эта овация относится не к гусарскому подвигу Семена Семеновича, а к герою празднества за банкетным столом в соседней нише.

Там, как мы уже сказали, чествуют того самого бухгалтера, который нашел клад и сдал его государству.

— Ваши аплодисменты я отношу не на свой личный счет, а на счет всего нашего замечательного коллектива, который меня вырастил и воспитал, — скромно и проникновенно говорит виновник торжества. — Я уверен, что каждый из вас, когда найдет клад, поступит точно так же, как и я, потому что самый ценный наш клад — это наши люди…

Перекрывая вновь вспыхнувшие аплодисменты, кто-то из участников банкета громко спрашивает:

— А премию куда девать будете?

— На полагающуюся мне по закону премию я, по совету друзей, решил приобрести автомашину «москвич»… Новая модель…

Вспыхивают аплодисменты.

…Граф оценивающим взглядом определяет степень опьянения своего клиента, говорит ему: «Сеня, я сейчас…» — и выходит на улицу.

Маршевым шагом он идет по асфальтовой дорожке, строго на север. Проходя мимо куста шиповника, он подает сигнал свистом. Куст отвечает.

— Клиент дозревает… Будь готов… — бросает на ходу Граф, продолжая свой марш по асфальтовой дорожке.

А в зале к столику Семена Семеновича подходит Незнакомец:

— Не узнаешь?

— Нет, — отвечает Семен Семенович, даже не взглянув на собеседника.

— Не возражаешь? — указывает Незнакомец на стул Графа.

— Не возражаю…

Тот садится, и Семен Семенович понимает, что операция вступает в решающую фазу: нехитрым способом Незнакомец познакомился с ним и сейчас будет спаивать. А вызванной через таксомоторный парк подмоги что-то не видно.

— Значит, не узнаешь? — интригует Незнакомец. — Может, выпьем?

— Выпьем! — с обреченной готовностью отвечает Семен Семенович, все еще не решаясь взглянуть в лицо противника.

Они выпивают.

— Я тебя тоже не сразу узнал, — говорит Незнакомец. — Усы-то зачем сбрил?

Поскольку Семен Семенович никогда не носил усов, этот странный вопрос заставляет его поднять глаза и наконец посмотреть на своего собеседника.

А тот с доброй улыбкой смотрит на него, и жесткое лицо Незнакомца неожиданно становится обаятельным.

— Простите, что вы сказали?

— Я говорю, усы-то зачем сбрил, дурик?

— У кого? — растерянно спрашивает Семен Семенович, сбитый с толку этим непредвиденным ходом противника.

Теперь несколько озадачен Незнакомец.

Он готов уже уточнить свой вопрос, но в это время к столику той же марширующей походкой возвращается Граф.

— Простите! С кем имею честь? — сухо и официально обращается он к Незнакомцу.

— Извините… Ладыженский, Евгений Николаевич, — представляется Незнакомец. — Школьный друг вот этого дурика… — добродушно кивает он в сторону Семена Семеновича. — Вы не знаете, почему Володька сбрил усы?

— Не знаю, не знаю, — деловито говорит Граф. — Сеня, по-быстрому объясни товарищу, почему Володька сбрил усы. У нас очень мало времени…

— Сеня?! — вдруг отрезвев, переспрашивает Незнакомец.

…Механик в кустах шиповника нервно поглядывает на часы.

…За столиком Графа недоразумение уже выяснилось. Смущенный Незнакомец, очевидно, не в первый раз оправдывается:

— Вы уж извините меня… Обознался… Честное слово, усы вам — вылитый Володька Трынкин.

Семен Семенович испытывает двойственное чувство: с одной стороны, он рад, что этот страшный на вид, а в действительности симпатичный, обаятельный человек оказался не контрабандистом; с другой стороны, он огорчен, что операция так и не состоялась.