Бриллиант для короля - [102]

— Вот как! Этого я не знал. Но вы в самом деле уверены, что удаление от двора так уж болезненно для нее? Ей по душе славный Сен-Жермен, и она чувствует себя там... вполне счастливой.

— Счастливой? После того, что она претерпела от гадкого Лувуа? Вы неудачно выразились!

— Я хотел сказать, что, нося траур и не имея склонности к бурной жизни, к которой привыкли в Версале, пребывание в стороне от двора не покажется ей большим наказанием.

— Вы меня удивляете, господин главный полицейский. Я считала, что вы всегда видите суть вещей. Неужели вы решили, что я, не теряя ни минуты, помчалась к вам только для того, чтобы просить вам помочь Шарлотте занять место в серале? Я напоминаю вам, что побудительным мотивом моего визита была просьба защитить молодую даму.

— Да, это очевидно. Простите меня и соизвольте сказать, откуда ей грозит опасность.

— А как вы думаете сами? Разумеется, от де Лувуа. Он питает к ней ту слепую, безудержную страсть, которая сметает все на своем пути, в том числе и доводы разума. Он сделает все, чтобы вновь заполучить ее в свои руки.

— Откуда вам это известно?

— От него самого. Вчера я застала его за доверительной беседой с человеком-дьяволом, шевалье де Лорреном.

— Но они терпеть друг друга не могут!

— Теперь у них появился общий интерес, и это — бедняжка Шарлотта.

— Признаюсь, я не могу понять, что от нее нужно шевалье де Лоррену.

— Я тоже... Но от него можно ожидать чего угодно! Короче говоря, я пригласила де Лувуа к себе и настоятельно просила о том, чтобы он вернул графине ее честное имя, открыв королю правду относительно ее злосчастного пребывания в его охотничьем домике.

— Правду? Вам она известна?

— Разумеется. Лувуа лично признался мне во всем, взяв с меня клятву хранить тайну и извиняя себя безумной страстью, которая вынудила его привязывать несчастную к кровати, опаивать с помощью слуг снотворным и таким образом добиваться своего три ночи подряд. Четвертой не было, потому что явилась мадам де Лувуа и всех разогнала. Но теперь одержимый думает только о том, как бы ему вновь заполучить Шарлотту, а уж спрячет он ее так, что ее никому не удастся найти.

— Он вам так сказал?

— Нет, но это подразумевалось. Когда я пригрозила ему, что сама скажу королю правду, нарушив клятву, которая больше для меня ничего не значит, он расхохотался. И сказал, что своим разговором я только ускорю неминуемую немилость короля, — последние слова мадам де Монтеспан прозвучали очень горько. — В нем король нуждается, в то время как во мне...

— Да, король нуждается в нем, в этом нет никакого сомнения... Хотя было бы куда лучше, если бы королевские решения осуществляла не такая зверская рука, превращая их в сущий кошмар. А что касается вас, то сладостные часы, которыми король вам обязан, никогда не сотрутся из его памяти и, к сожалению, из памяти той, которая находится с ним рядом...

Маркиза смахнула набежавшую слезинку.

— Благодарю вас, господин де ла Рейни! Спасибо за утешительные слова. Но скажите мне, что мы теперь будем делать?

Де ла Рейни распрямился и начал мерить кабинет шагами.

— Что мы можем сделать для мадам де Сен-Форжа? Хорошо, что вы поспешили ко мне без промедления. Надо будет установить наблюдение за ее домом. Как вы думаете, каким образом враг собирается напасть? Устроить похищение?

— Мне кажется, да. Что может быть проще? Шарлотта, по существу, беззащитна. Несколько слуг, немолодая кузина и друг-старичок. Я знаю, что она редко уезжает из дома, чаще всего — к герцогине Орлеанской, которая неизменно благоволит к ней, но теперь, после письма короля, ее привязанность мало что значит. Я уверена, что принцессе запретили поддерживать какие бы то ни было отношения с опальной Шарлоттой.

— Запретить что-то герцогине Орлеанской нелегко, у нее такое горячее сердце... Но, возможно, в ней-то все и дело, может, тут и кроется общий интерес, который объединил де Лувуа и шевалье де Лоррена? Вообразим: одна из скромных карет с гербом Орлеанского дома приезжает в Сен-Жермен за мадам де Сен-Форжа, которую срочно хочет видеть герцогиня Елизавета. Какие основания у Шарлотты не поверить и отказаться?

Де ла Рейни размышлял вслух, и маркиза, внезапно побледнев, вскочила на ноги.

— Господи! Вы правы! Нужно предупредить ее, и немедленно. Нравится это королю или нет, но я еду в Сен-Жермен! И может быть, лучше увезти ее ко мне... потихоньку? Я могла бы спрятать ее у себя.

— Да, если вы ручаетесь за своих слуг, но...

Дверь в кабинет распахнулась, на пороге стоял Альбан. Он был бледен и гневен.

— Простите, я невольно услышал ваш разговор. С вашего разрешения или без него, я скачу в Сен-Жермен!

Де ла Рейни не успел и слова сказать, как сапоги Альбана быстро-быстро застучали по ступенькам лестницы.

— Кто это? — осведомилась маркиза, придя в себя от удивления.

— Мой родственник и, наверное, самый близкий друг. Он нашел мадемуазель де Фонтенак, когда она убежала из монастыря, и привез ее к мадам де Брекур.

— Наверное, не стоит даже спрашивать, влюблен ли он в Шарлотту?

— В самом деле не стоит. Со времени ее замужества он стал настоящим мучеником. Но до сих пор не знал о чудовищном обращении де Лувуа с несчастной узницей. Прошу меня извинить, мадам, но я поспешу за ним. Если ему по дороге попадется насильник, тому не жить.