Бретонские легенды - [2]

Не следует думать, что переселение было однократным или равномерным: бритты пересекали Ла-Манш и прибывали на полуостров группами, одна за другой. Во главе каждой из групп, как правило, стоял военный предводитель и священник либо монах, становившийся духовным лидером, а позже – главой церковной организации переселенцев. Основные волны миграций пришлись на V–VII века. Плотнее всего они заселили Нижнюю Бретань, в Верхней же местное население, галло-римляне, было многочисленнее.

Первое время Бретань представляла собой несколько враждующих между собой королевств. Позже они объединились; расцвет бретонского государства пришелся на время правления Номиное (800–851) и его сына Эриспое (?–857). При них граница Бретани максимально переместилась к Востоку. Однако набеги викингов, опустошившие полуостров, особенно его прибрежную часть в IX–XI веках, ослабили Бретань, чем не преминули воспользоваться воинственные восточные соседи – франки. С этого времени начинается долгая история постепенного подчинения Бретани (ставшей уже не королевством, а герцогством) и присоединения ее к Франции.

Одним из важных моментов стал перенос столицы, а заодно и герцогского двора в город Нант, находящийся на самом востоке Бретани. Это означало попадание не только под политическое, но и под культурное влияние Франции. К тому же именно с этого времени бретонская знать постепенно оставляет бретонский язык и переходит на французский. Здесь следует пояснить, что бретонский язык был распространен в Нижней Бретани; в Верхней Бретани он не закрепился даже во времена расцвета бретонского государства, и тамошнее население продолжало пользоваться романскими говорами, из которых позже сформировался местный диалект французского языка, называемый «галло».

Большой урон Бретани нанесла Столетняя война. Кроме того что в силу географического положения Бретань оказалась между воюющими сторонами, Англией и Францией, как между молотом и наковальней, внутри самой Бретани образовались две политические коалиции – профрацузская и проанглийская, боровшиеся за право наследования герцогского престола. Разумеется, внутренние распри лишь расшатывали и без того не самое прочное положение герцогства.

Окончательное присоединение Бретани к Франции произошло в 1532 году; этому предшествовала изнурительная война и брак герцогини Анны Бретонской с королем Франции, остановивший эту войну и позволивший Бретани сохранить хотя бы часть свобод и относительную автономию. Став французской провинцией, Бретань потеряла не только политическую независимость, но и культурный престиж. Бретонский язык постепенно начал выходить из употребления среди представителей власти, чтобы спустя несколько столетий превратиться в язык повседневного общения в деревнях и небольших городках Нижней Бретани.

Особенно сложным стал для Бретани период Французской революции. Бретонцы, консервативные сторонники королевской власти и католической религии, оказали сопротивление новым идеям и новой власти, за что подверглись жестоким репрессиям. К тому же провозглашение революционным правительством идеи «Одна нация – один язык» подразумевало наряду с безусловно здравыми мерами, направленными на повышение грамотности говорящих по-французски, борьбу за искоренение региональных языков. Впрочем, технические средства того времени не позволяли, изгнав бретонский язык из школ, уничтожить его полностью. Тем не менее многим поколениям бретоноговорящих школа прививала нелюбовь к порицаемому языку.

К началу XX века Бретань стала не самым благополучным (или, как тогда было принято говорить, отсталым) регионом. Основным занятием жителей было сельское хозяйство и рыбная ловля, а также мелкое полукустарное производство. Многим приходилось уезжать в Париж и другие крупные города на заработки. Традиционный уклад сельской жизни постепенно вступал в противоречие со стремительно менявшимися отношениями в обществе, неоднократно подвергавшимися существенным изменениям после двух мировых войн, «молодежной революции» 1968 года и технических новшеств.

Народная культура стала, с одной стороны, восприниматься как забавный анахронизм, а с другой – как источник вдохновения для творческой интеллигенции, обращавшейся к этнической тематике. Движение за возрождение бретонского языка и культуры, зародившееся в начале XX века, достигло апогея в 1960–1970-е и по сей день является силой, препятствующей исчезновению бретонского языка.

И все же традиционной бретонской культуре было нелегко приспособиться к современному миру. Телевидение, распространившееся в Бретани к 1970-м годам и ставшее, как и во всем мире, главным, если не единственным развлечением в сельской местности, нанесло, пожалуй, основной удар по традиции устной передачи текстов. Телевещание до сих пор ведется преимущественно на французском языке: бретонскому отводится ограниченное время на одном из местных телеканалов (около получаса в день по будням, чуть больше – в выходные), причем это время постоянно меняется, увы, не всегда в сторону увеличения.

Лишь бережное отношение бретоноговорящей интеллигенции к языковому и культурному наследию позволяет сохранить интерес к народной литературе. В последнее время интерес к своему языку среди молодежи заметно возрос. Немалую роль в распространении бретонского языка играет Интернет: электронные периодические издания не требуют особенных денежных вложений и доступны прежде всего молодежной аудитории. К тому же возможность выкладывать новости или злободневные репортажи в виде видеороликов или аудиозаписей делает энтузиастов независимыми от региональных СМИ. Люди всех возрастов получили возможность общаться в чатах и на форумах на родном языке, не испытывая чувства неловкости, нередко сопровождающего несетевое общение (в особенности это касается представителей старшего поколения, обучавшихся в то время, когда за разговоры на бретонском языке в школе наказывали).