Бременский Адам и др. Славянские хроники - [175]

19. О ПИСЬМЕ, ПОДПИСАННОМ ЕПИСКОПАМИ

Затем император объявил о созыве генерального хофтага в Гельнхаузене¹⁰⁶, на который явилось множество епископов и князей. Войдя в собрание, он обратился ко всем со следующей речью: «Мы просим высших священников, епископов и князей, в чьих сердцах живёт справедливость, обратить внимание на то, что я сейчас скажу. Вам, вероятно, известно, какие претензии предъявляет ко мне господин папа. Не знаю, чем уж я заслужил его немилость. Но твёрдо знаю одно - я никогда не старался намеренно раздражать его, никогда не делал ничего против его воли и приказа. Я не требовал от него ничего противного праву. О том, в чём он меня обвиняет, я почтительно дал ответ, не проявив ни гнева, ни возражений, но оказав послушание и дав отчёт по всем пунктам. Поскольку во всём этом нет моей вины, я не отчаиваюсь, и если господину папе будет угодно считать меня возлюбленным и послушным сыном, то я из уважения и почтения к святому апостольскому престолу также буду считать его возлюбленным и достопочтенным отцом. Если же он не только незаконно, но и безрассудно будет замышлять моё низложение, то я при содействии Божьей милости, а также при вашей поддержке и помощи надеюсь дать ему бесстрашный ответ по всем пунктам. Со своей стороны я сказал всё. А теперь вы, с вашей стороны, тщательно это обдумайте и решите, что следует делать. Ибо господин папа говорит, что незаконно, чтобы какое-либо светское лицо владело десятинами, которые Господь специально пожаловал тем, которые служат ему у алтаря. При этом он ссылается на Писание и пытается устранить это явление на основании его авторитета. Мы, конечно, знаем, что и десятины, и пожертвования изначально были переданы Богом священникам и левитам. Но во времена христианства, когда церкви подвергались нападениям врагов, эти десятины были переданы церквями в постоянный лен могущественным и благородным мужам, чтобы сделать их своими защитниками, ибо сами церкви не в состоянии были владеть своим имуществом. Он утверждает также, будто несправедливо, чтобы кто-либо присваивал себе фогтство над церковными поместьями или людьми, ибо как церкви были основаны благодаря свободной воле или пожалованию императоров и князей, так и церковным имуществом должны свободно распоряжаться исключительно прелаты. И, хотя это, по-видимому, выгодно для прелатов, я всё-таки не верю, что можно легко изменить то, что было в обычае с глубокой древности; более того, переходя из поколения в поколение, этот обычай стал уже доброй традицией. Относительно вашей стороны сказано достаточно. А теперь я спрашиваю вас, правители церквей, чего мне следует ожидать от вас в подобных обстоятельствах, чего опасаться и насколько я могу полагаться на вашу верность? Но поскольку Господь велел вам воздавать Богу Богово, а кесарю кесарево¹⁰⁷, то я прошу, чтобы вы, оказав господину папе должное послушание как наместнику Христа, не отказали в установленной Богом справедливости и другой стороне».

После этих слов поднялся господин Конрад Майнцский и, пользуясь случаем, сказал: «Государь! Мы просим ваше величество обратить внимание на наши слова. Ибо положение, в котором мы оказались, весьма трудное, и «не нам меж вас разрешать состязанье»¹⁰⁸. Ведь, с одной стороны, как вы только что сказали, мы обязаны воздавать Богу Богово, а с другой - кесарю кесарево. Господину папе как духовному отцу, который стоит над всем, мы обязаны во всём оказывать послушание по первому его слову. А вам, кого Бог поставил правителем и императором Римской империи, кому мы приносили оммаж и от кого держим наши владения, мы по праву обязаны помогать во всех ваших начинаниях. Ныне же, предвосхищая лучший совет, я, если угодно, предлагаю написать господину папе от лица епископов письмо, в котором просить его жить с вами в мире и оказать вам справедливость во всех ваших справедливых требованиях».

То, что он сказал, пришлось по нраву императору и всем епископам. Итак, по желанию императора письмо было написано, скреплено печатями всех епископов и отправлено господину папе. Когда тот прочитал письмо, то изумился перемене настроения епископов, ибо он, казалось, действовал в их же интересах, а они оставили его в этом деле. Тем не менее, упорствуя в своём начинании, он, придя в Верону, всё-таки решил отлучить законно вызванного в суд императора от церкви по вышеуказанным пунктам. Но жители Вероны, придя к нему, сказали: «О отец! Мы - слуги и друзья господина императора, и потому просим вашу святость не отлучать его в нашем городе и у нас на глазах, но ввиду нашей службы отложить вынесение этого приговора». Удовлетворяя их просьбу, папа удалился, но, когда он вновь собирался отлучить императора, то этому помешала его внезапная смерть¹⁰⁹. Так оглашение приговора не состоялось, и император избежал отлучения.

20. О СТРОИТЕЛЬСТВЕ КРЕПОСТИ И О ГРАМОТЕ ГОРОЖАНАМ

В эти же дни граф Адольф начал восстанавливать крепость¹¹⁰ в устье Травены, которая была сожжена славянами в то время, когда император осаждал Любек. Он, правда, изменил при строительстве её местоположение. Ведь прежде крепость была расположена прямо в воде, а теперь он основал её на берегу моря, в самом устье Травены, чтобы тем легче было отражать оттуда вторжения пиратов. Однако горожане были сильно недовольны этим строением, ибо граф потребовал от них уплаты пошлины, в которой они ему дружно отказали. Из-за этого между ними возник серьёзный конфликт. Так, граф говорил, что он вправе требовать эту пошлину, ибо уже во времена герцога Генриха они не проходили здесь без пошлины. А те утверждали, что платили её отнюдь не по праву, но лишь временно, по просьбе герцога, для поддержания этой крепости. Итак, из-за этого конфликта граф отказал горожанам во всех выгодах, которые те, казалось, имели в его владениях от рек, лугов и лесов. Кроме того, он задержал в своих городах Ольдесло и Гамбурге некоторых из их купцов и в виде компенсации за пошлину присвоил себе их товары. Хотя горожане часто жаловались на это императору, а тот неоднократно присылал туда своих людей для восстановления между ними мира, дело не двигалось с мёртвой точки. Наконец, при посредничестве императора горожане были освобождены от уплаты пошлины при условии, что дадут графу 300 марок серебра, и тогда граф откажется от своего права взимать пошлину. Они также обязались уплатить 200 марок серебра за луга, после чего получили право свободно пользоваться реками, лугами и лесами от моря до Ольдесло, за исключением тех мест, которые с согласия императора были уступлены герцогом Бернгардом для содержания монахов в Рейнфельдене. По этому поводу, дабы в течение времени эти условия не были безрассудно нарушены никем из людей, они получили от императора специальную грамоту.